Европа перед выбором: станут ли российские активы кредитом для Украины? АНАЛИТИКА

Брюссель готовится к решающему заседанию ЕС и правительства Бельгии, которое состоится в пятницу. За внешне экономическим вопросом по финансированию украинского сопротивления российской агрессии за счет российских же средств, сосредоточенных в европейских банках, скрыт фундаментальный кризис доверия внутри Евросоюза.

Речь идет примерно о €200 млрд, большая часть которых сосредоточена в бельгийском депозитарии Euroclear.

Европейская комиссия предложила превратить эти средства в репарационный кредит — то есть предоставить Украине долгосрочную финансовую помощь под залог российских активов. Как отмечает Financial Times, речь идет о сумме порядка €140–170 млрд, из которых первые транши могут быть направлены уже в 2026 году.

Однако даже в коридорах Еврокомиссии признают: юридическая основа такого решения остается шаткой, а политическая цена — высокой.

Бельгия, как страна, где сосредоточены основные замороженные фонды, боится оказаться ответственным гарантом по возможным искам России. По информации Radio Free Europe/Radio Liberty, именно Брюссель настаивает на коллективной юридической защите: если Москва подаст иски, убытки должны делиться между всеми членами ЕС.

The Guardian уточняет, что Еврокомиссия рассматривает обходной механизм — не прямое изъятие, а выпуск еврооблигаций, обеспеченных замороженными активами. Украина получит кредит, который погашается в будущем за счет репараций, если Россия их выплатит. Если нет — активы остаются арестованными.

Таким образом, Евросоюз пытается юридически обойти понятие «конфискация» и оформить решение как «временное использование» активов. Но именно эта неопределенность и делает инициативу уязвимой.

Решение осложняется еще и внутриполитическими обстоятельствами: для Бельгии, традиционно осторожной в вопросах международного права, прецедент де-факто конфискации чужих активов может подорвать репутацию страны как финансового хаба.

В интервью Reuters бельгийские источники признали, что опасаются «цепной реакции»: если Россия объявит ответные меры или начнет судебные иски, бремя ляжет на бельгийских налогоплательщиков. Именно поэтому Брюссель требует, чтобы ЕС коллективно взял на себя риски.

Согласно анализу AP News, идея использования российских активов несет не только экономический, но и символический заряд. Она должна показать, что Европа готова действовать самостоятельно, не дожидаясь решения США.

Но реальность такова, что единства в ЕС нет. Восточноевропейские страны и Скандинавия требуют скорейшего решения, считая замороженные средства «моральным долгом». Франция и Германия, напротив, опасаются подрыва принципа неприкосновенности суверенных резервов, который защищал Европу в кризисные годы.

Financial Times отмечает, что внутри Брюсселя уже обсуждается «половинчатый вариант»: использовать не сами активы, а проценты от них — около €3 млрд в год. Этот компромисс выглядит безопаснее, но Украина считает его «каплей в море».

Для Киева «репарационный кредит» стал бы не просто экономическим ресурсом, а новым символом необратимости поддержки Запада. Президент Владимир Зеленский в октябре открыто заявил, что «любая задержка с использованием замороженных активов играет на руку России».

Экономисты при этом предупреждают: использование активов как залога может стать двуострым мечом. С одной стороны — это мощный финансовый импульс, с другой — риск для международного доверия к евро как резервной валюте.

Москва уже заявила, что любые попытки конфискации или «принудительного использования» активов будут расценены как «кража государственного имущества». Российские источники допускают зеркальные меры против западных инвесторов и судебные иски в международных инстанциях.

В Кремле считают, что Брюссель сам себя загоняет в ловушку: если прецедент будет создан, пострадает доверие к европейской финансовой системе. Эксперты отмечают, что Москва готовит «асимметричный ответ» — от ускоренной дедолларизации до давления на компании, работающие с ЕС в третьих странах.

Каковы оценки ведущих СМИ и экспертов в преддверии решающей битвы за финансирование украинского сопротивления за счет российских активов?

Financial Times:«Это будет первая попытка в истории ЕС превратить замороженные суверенные активы в активный финансовый инструмент. Успех укрепит роль евро как геополитической валюты, провал — наоборот, ослабит доверие к институтам ЕС».

The Guardian:«Для Европы это экзамен на способность действовать стратегически, а не бюрократически. Но Бельгия опасается, что юридическая ответственность за все ошибки останется именно за ней».

Reuters:«На кону — не только деньги, но и принципы. Брюссель впервые сталкивается с выбором между моралью и законом».

AP News:«ЕС осознает, что времени все меньше: помощь Украине сокращается, а США все больше заняты внутренней политикой. Репарационный кредит может стать последним крупным рычагом поддержки».

RFE/RL:«Если компромисс не будет найден в ноябре, проект может быть отложен минимум до весны 2026 года — что означает заморозку украинского финансирования на фоне роста расходов».

Каков прогноз?

Сценарий первый - репарационный компромисс. ЕС одобряет механизм частично: Украина получает первые транши в 2026 году, Бельгия получает юридические гарантии, а активы остаются под контролем ЕС.

Сценарий второй - затяжной консенсус. Европейская комиссия утверждает использование процентов от активов; основной пакет откладывается до 2027 г.

Сценарий третий - под давлением юридических рисков и внутреннего давления Бельгия блокирует решение. В ЕС начинается раскол, Украина вынуждена обращаться за прямыми кредитами к США и МВФ.

Неплохой вариант предлагают эксперты Politico – вместо финансовых гарантий европейских правительств по кредиту на случай, если Россия прекратит войну и потребует через суды вернуть свои активы, рассмотреть возможность использования текущего семилетнего бюджета ЕС для гарантирования кредита, не обременяя национальные правительства.

Следует признать тот факт, что положительное решение о репарационном кредите может стать моментом истины для Европы. Впервые с конца Второй мировой войны ЕС столкнулся с необходимостью выбрать между финансовой безопасностью и политическим моральным долгом.

Если Брюссель все же осмелится, это станет шагом к формированию нового европейского суверенитета — такого, где экономика подчинена геополитике и служит инструментом стратегической независимости. Если же нет, Москва получит еще одно подтверждение того, что Европа по-прежнему не способна брать на себя ответственность без оглядки на Вашингтон — даже в вопросах, напрямую связанных с финансированием войны в Украине. А заодно и очередное доказательство ее беспомощности перед внешними вызовами.