Европа закрывает глаза и границы Три экспертных мнения на

Затяжная эскалация на Ближнем Востоке может спровоцировать новую волну миграции. Конфликт 2014 года уже вызвал значительный приток мигрантов в Европу и стал катализатором политической турбулентности в Евросоюзе, способствуя росту популярности правых евроскептических сил.

На сегодняшний день 11 из 29 стран Шенгенского соглашения уже ввели или намерены ввести пограничный контроль, что вызвало первые трения между государствами. Так, между польскими и немецкими пограничниками возникли споры из-за взаимного отказа принимать беженцев.

Брюссель вынужден реагировать на усиливающееся давление, предпринимая шаги по ограничению миграции. Дополнительным фактором беспокойства становится возможный рост террористических угроз с началом новой волны переселенцев из Ирана и сектора Газа.

К этому добавляется демографический кризис: в Евросоюзе наблюдается падение рождаемости и сокращение численности населения, которое постепенно замещается мигрантами. Это может усилить центробежные тенденции внутри самого ЕС. 

Приведёт ли текущий конфликт к массовому исходу палестинцев и иранцев в Европу? И способен ли Евросоюз справиться с таким вызовом?

Своим мнением с Caliber.Az поделились международные эксперты.

Самер Рашед Элиас, датский аналитик и эксперт по международным отношениям, считает, что миграционная проблема в Европе остаётся крайне чувствительной.

«Внутри ЕС нет единой стратегии по сокращению потока беженцев. Были надежды на стабилизацию ситуации в Сирии и начало возвращения беженцев, не получивших гражданства и постоянного статуса. Однако говорить о полной безопасности в Сирии по-прежнему нельзя.

Ситуация с Ираном представляет вызов не только для Европы, но и для России, стран Южного Кавказа и Центральной Азии. Массовый исход отразится на гуманитарной ситуации, усложнит борьбу с терроризмом и подорвет региональную безопасность.

Сейчас главное — как можно скорее остановить военные действия, не доводя до смены режима в Иране или гражданской войны, которые неизбежно приведут к массовому бегству населения», — подчёркивает эксперт.

Евросоюз, по его словам, не обладает общей миграционной политикой, которую бы поддерживали все 27 стран-членов.

«Мы видим, как правые партии усиливают свои позиции — особенно в Германии, где они набрали более 20% голосов. Это оказывает давление на правительства. После критики со стороны Трампа ЕС ужесточил миграционные правила. Обсуждаются идеи создания фильтрационных лагерей за пределами ЕС, где будут решать, кто имеет право на въезд, а кто нет.

Это ужесточение охватило почти весь Союз. Даже в странах, традиционно лояльных к мигрантам, как Норвегия и Швеция, меняются подходы. В Швеции крайне правая партия, хоть и не в правительстве, диктует условия по миграционной повестке.

Италия уже управляется правыми. Франция и другие страны также ужесточают миграционные нормы. Если Шенген будет де-факто отменён и восстановится пограничный контроль, это станет ударом по всей идее европейской интеграции», — поясняет Элиас.

Он рассказал, что за последние полтора года посетил Грецию, Нидерланды и Бельгию.

«Я видел множество молодых людей из сектора Газа на улицах Брюсселя, Афин, Крита. После завершения войны или реализации плана Трампа по Газе их количество резко возрастёт. Ведь сектор Газа стал территорией, непригодной для жизни. Даже при постоянной финансовой помощи на восстановление уйдут десятилетия.

К тому же есть миграционные потоки из Афганистана через территорию Ирана. Европа нуждается в рабочей силе, но всё больше звучат голоса в защиту христианского облика континента. Это при том, что уровень рождаемости среди вторых поколений мигрантов уже сравнялся с местным.

Тем не менее, учитывая последствия конфликтов в Газе и Иране, Европа столкнётся с масштабными вызовами. Объёмы миграции могут превысить даже сирийский кризис 2015–2016 годов», — считает эксперт.

Иса Джавадов, германский политолог, магистр международных отношений Бременского университета, полагает, что пока говорить о масштабном кризисе преждевременно.

«Открытое противостояние между Ираном и Израилем только набирает обороты, и всё ещё есть надежда, что стороны ограничатся серией ответных ударов. Что касается Газы, массовый исход оттуда в текущих условиях блокировки Израилем невозможен. Население негативно воспринимает план Трампа и Нетаньяху по переселению — существует реальный страх этнической чистки.

Даже если такие потоки начнутся, террористической угрозы ожидать не стоит. Иранская и палестинская диаспоры в ЕС хорошо интегрированы и не склонны к радикализму. ХАМАС и подобные движения ориентированы на локальные действия и не проводят атаки за рубежом», — поясняет политолог.

По его словам, Европа уже прошла через аналогичный опыт в 2022 году, приняв миллионы украинцев.

«Это вызвало острую дискуссию в парламентах о целесообразности пособий и мерах поддержки. В условиях энергетического и оборонного кризиса ресурсы ограничены. Поэтому уже сейчас в ряде стран приостанавливают выплаты и не продлевают разрешения на проживание тем, кто не трудоустроился в отведённые сроки.

Ужесточаются критерии получения политического убежища. Предпочтение отдают квалифицированным мигрантам, в первую очередь из Восточной Европы и Балкан. Менее подходящих кандидатов могут оставлять в странах происхождения или третьих странах — по примеру сирийцев в Турции», — поясняет Джавадов.

Сергей Данилов, заместитель директора Центра ближневосточных исследований (Киев), считает угрозу новой волны беженцев из Ирана вполне реальной.

«Иран уже вступил в фазу глубоких экономических и социальных потрясений. Если режим устоит, он будет использовать насилие против протестов. Если падёт — начнётся хаос и возможная гражданская война. В любом случае часть населения попытается покинуть страну.

Турция вряд ли вновь станет перевалочным пунктом для беженцев, как в случае с Сирией. Нет ни политического интереса, ни внутреннего запроса. Возможен рост миграционного давления на Южный Кавказ, но и оттуда прямой путь в ЕС отсутствует», — считает эксперт.

Он предполагает, что миграционный кризис примет иной характер.

«Вероятнее всего, ЕС будет выделять средства на создание лагерей  — либо в соседних странах, либо в безопасных зонах в самом Иране. Это создаёт риски с точки зрения безопасности и политических последствий, но такой подход представляется более вероятным, чем повторение политики «открытых дверей» времён Ангелы Меркель», — резюмировал Данилов.