Может ли Израиль уничтожить ядерную программу Ирана без США? АНАЛИЗ от Baku Network

Автор: Эльчин Алыоглу, директор Baku Network

На сайте Baku Network опубликована статья о том, сможет ли Израиль остановить ядерную программу Ирана в одиночку.

Day.Az представляет полный текст статьи:

Прошла неделя с момента начала самой масштабной израильской военной операции за последние два десятилетия. В её прицеле - не армия, не территории, а идея. Идея, заключённая в металлических каскадах центрифуг, в тщательно выстроенных тоннелях, в таблицах изотопов и стратегических расчётах. Израиль поставил перед собой задачу - остановить ядерную программу Исламской Республики Иран. Это был шаг, к которому шли годами: через неудачные переговоры, через санкционную изнуряющую войну, через тень покинутого СВПД, через удушающие заявления и ритуальные угрозы.

То, что произошло за эти семь дней, имеет все признаки новой эры в международной политике: гибель ведущих иранских специалистов-ядерщиков, взрывы в Натанзе, удары по Исфахану, сообщения о нарушениях на конверсионных предприятиях. Всё это - не просто операция. Это - демонстрация намерения. Однако за этой демонстрацией стоит вопрос: достигнута ли цель?

Ответ, который не может не тревожить - нет. Иранская ядерная инфраструктура пострадала, но не уничтожена. Объект в Фордо, построенный в горном массиве и хранящий самые продвинутые иранские центрифуги IR-6 и IR-8, уцелел. Он остаётся ключевым элементом сценария "breakout" - стратегического рывка к оружейному обогащению. Центрифуги продолжают вращаться. Материал - остаётся в системе. Иран - не остановлен, он лишь ранен. А раненый противник, особенно если он уверен, что у него не осталось ничего, кроме собственного достоинства, может стать ещё более решительным.

Давайте говорить откровенно: эта операция стала продуктом дипломатического краха. США вышли из ядерной сделки 2015 года по решению администрации Трампа, несмотря на то, что Международное агентство по атомной энергии (МАГАТЭ) подтверждало полное соблюдение Ираном условий соглашения. Это был момент, когда договор, пусть и несовершенный, держал ядерный потенциал Тегерана под контролем, а инспекторы МАГАТЭ имели беспрецедентный доступ. Сегодня всё это - в прошлом. Иран не только восстановил обогащение до 60%, но и сдвинул критическую границу от слов к возможному действию. По оценкам аналитиков, с технической точки зрения, от производства оружейного урана Исламскую Республику отделяют считаные дни.

Парадокс - в том, что попытка предотвратить ядерную эскалацию привела к её ускорению. В ответ на израильские атаки и гибель учёных в Тегеране всё чаще звучат призывы выйти из Договора о нераспространении (ДНЯО). Парламент Ирана уже рассматривает соответствующие законодательные инициативы. Риторика стала ещё более откровенной: от лозунгов "мирного атома" остались только обломки.

И если мир надеется, что всё завершится просто - он рискует повторить ошибки прошлого. В Ираке, Ливии, Сирии разрушение инфраструктуры без последующего плана приводило к хаосу. В случае с Ираном - это может привести к гораздо более опасной ситуации. Потому что Тегеран не одинок. У него есть связи. У него есть партнёры, у которых есть технологии, интересы и собственные счёты с Западом. Москва - уже недвусмысленно встала на сторону Ирана, обвинив Израиль в нарушении международного права. Китай - пока молчит, но молчание это стратегическое: Пекин знает цену ядерному балансу и умеет торговаться за влияние.

Наконец, есть и ещё один фактор, о котором принято говорить тише всего - но который нельзя игнорировать: знание. Научная школа, технологическая база, проектные группы. Израиль может уничтожить реакторы, но не может уничтожить опыт. Знания не горят. Они мигрируют. Они распространяются. И если сегодня их носители находятся в Тегеране, то завтра они могут оказаться в Карачи, Пхеньяне или в любой другой точке мира, где искушение атомной бомбой превышает цену международной репутации.

Прошедшая неделя не была просто эпизодом в ближневосточной хронике. Это была черта. Черта, которую пересекли. Это был выбор: путь конфронтации взял верх над попытками компромисса. И теперь остаётся только один вопрос: успеет ли человечество построить новые барьеры - прежде чем круговая порука войны, ядерной тревоги и глобальной фрагментации захлопнется окончательно?

По мнению международных аналитиков, поставленная задача далека от завершения. Более того, реализация конечной цели - полной ликвидации ядерного потенциала Ирана - может потребовать шагов, значительно выходящих за рамки односторонней воздушной кампании.

"На данном этапе говорить о решении проблемы преждевременно. Угроза прорыва сохраняется - как в грубой, так и в более изощрённой форме", - отмечают эксперты. Понятие "прорыва" (breakout) означает период времени, необходимый государству для накопления достаточного количества расщепляющегося материала для создания одного ядерного заряда. До начала операции израильских сил, оценка времени прорыва Ирана составляла считаные дни, и, судя по всему, этот срок почти не изменился.

Официальный Тегеран по-прежнему утверждает, что не стремится к созданию ядерного оружия. Американская разведка, в свою очередь, предполагает, что даже при политическом решении начать ядерную программу в военных целях Ирану потребовались бы месяцы, чтобы пройти все технологические стадии. Тем не менее, учитывая обостряющуюся обстановку и сохраняющийся доступ Тегерана к современным центрифугам, тревога специалистов остаётся высокой. Некоторые аналитики, в частности Ричард Нефью, подчёркивают, что уровень обеспокоенности не снизился даже после ударов Израиля - "тем более, что теперь у иранской стороны может не остаться ничего, что она не готова потерять".

Ударная волна, направленная против объектов в Натанзе - основном центре обогащения урана в Иране, нанесла значительный ущерб, по данным Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ). Также были поражены критически важные здания на объекте в Исфахане, где происходят процессы конверсии урана и изготовления металлического урана - компонентов, имеющих непосредственное отношение к оружейным технологиям.

Тем не менее, объект в Фордо, скрытый глубоко в горной местности и оборудованный современными центрифугами, не пострадал. Это ключевой момент: именно Фордо долгое время считался ядром возможной военной программы Ирана, с самого момента обнаружения его скрытого строительства.

Разрушение такого защищённого объекта невозможно без применения специализированного вооружения - в частности, сверхтяжёлых бомб типа GBU-57A/B (Massive Ordnance Penetrator), которые могут быть сброшены исключительно с американских стратегических бомбардировщиков B-2. По имеющимся сведениям, Израиль оказывает давление на Вашингтон, добиваясь проведения такой атаки. Тем не менее, по словам советника по нацбезопасности Израиля Цахи Ханегби, официального запроса о военном участии США пока не направлялось.

Остаётся открытым вопрос: готова ли администрация президента Трампа углубить своё участие в этом конфликте, ограничиваясь ли лишь разведывательной и логистической поддержкой, или же пойдёт на прямую эскалацию. Особенно в условиях внутриполитического раскола в США между сторонниками интервенционизма и изоляционистами в Республиканской партии.

Тем временем риторика Дональда Трампа в отношении Ирана становится всё жёстче. В недавнем заявлении он заявил, что США "могли бы уничтожить" верховного лидера Ирана, аятоллу Али Хаменеи, но "пока этого не сделали". Каким будет следующий шаг - остаётся неизвестным.

Не меньшую тревогу вызывает и то, что точное местонахождение обогащённого до 60% урана, по некоторым оценкам близкого к оружейному качеству, в настоящий момент остаётся неясным. Для производства настоящего оружия уровень обогащения должен достичь 90%, однако современные иранские центрифуги способны сократить путь к этому за считанные дни. Особенно это касается объектов, подобных Фордо, где возможно ускоренное обогащение в условиях повышенной секретности и физической защищённости.

Кроме того, эксперты предупреждают, что даже масштабная бомбардировка не может гарантировать полную нейтрализацию ядерной инфраструктуры. Многие компоненты программы разбросаны по различным регионам страны, часть оборудования может быть мобильной, а склады с ядерными материалами - хорошо замаскированы. В таких условиях, по мнению специалистов, не исключён сценарий, при котором потребуется проведение наземных операций или, по крайней мере, международной инспекции с физическим доступом к подозрительным объектам.

Таким образом, попытка ликвидировать ядерную программу Ирана путём односторонних ударов остаётся как стратегически неоднозначной, так и политически рискованной. В условиях, когда дипломатические каналы практически исчерпаны, а военный сценарий чреват глобальной дестабилизацией, перед всеми участниками - как в регионе, так и за его пределами - стоит экзистенциальный вопрос: где пролегает граница между сдерживанием и катастрофой?

Авиационные кампании - это впечатляющий инструмент, особенно когда в арсенале имеются высокотехнологичные американские системы. Но даже самые сложные воздушные удары не гарантируют стратегического успеха, если нет возможности на месте удостовериться, что уничтоженные объекты не будут восстановлены. Воздушная сила, как показала история, редко решает вопросы необратимо.

Ключевой компонент сдерживания - не только военный, но и политический. И в этом аспекте ситуация становится всё более тревожной. На сегодняшний день нет признаков того, что Тегеран готов к компромиссу, который бы привёл к отказу от военных ядерных сценариев и к деэскалации. Более того, иранский парламент уже рассматривает возможность выхода из Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) - шаг, который может окончательно подорвать международную архитектуру контроля.

... Среди извилистых дорог и горных массивов провинции Кум, примерно в 30 километрах к югу от священного города Кум и в 160 километрах от Тегерана, скрывается одно из самых тщательно охраняемых и, одновременно, наиболее обсуждаемых ядерных сооружений в современном мире - Фордо (Fordow Fuel Enrichment Plant, FEP). Этот подземный комплекс давно стал символом не только иранской ядерной программы, но и её решимости сохранить суверенное право на развитие ядерных технологий вопреки международному давлению.

Строительство объекта Фордо началось в начале 2000-х годов в строжайшей секретности. До 2009 года объект не был известен международным наблюдателям, пока западные разведывательные службы (в первую очередь США, Великобритании и Франции) не обнаружили его с помощью спутников и технической разведки. Только после этого Иран официально уведомил Международное агентство по атомной энергии (МАГАТЭ) о существовании объекта - что нарушало протоколы, согласно которым страна должна заранее информировать МАГАТЭ о строительстве новых ядерных объектов.

Расположение объекта было выбрано не случайно: он буквально встроен в гору, находясь на глубине около 90 метров под землёй, и прикрыт плотными слоями скального грунта. По оценкам специалистов, Фордо может выдержать практически любой тип обычного вооружения, кроме сверхтяжёлых противобункерных бомб - таких как американская GBU-57A/B Massive Ordnance Penetrator (30 000 фунтов), способная пробивать до 60 метров железобетона.

Первоначально Фордо был рассчитан на установку 3 000 газовых центрифуг IR-1 первого поколения, но впоследствии модернизировался. После выхода США из ядерной сделки в 2018 году и отказа Ирана от соблюдения ряда её положений, Тегеран начал активно заменять устаревшие IR-1 на более современные и мощные IR-6 и IR-8, которые значительно ускоряют процесс обогащения урана.

Согласно последним отчётам МАГАТЭ, по состоянию на 2025 год в Фордо установлены до 1 500 продвинутых центрифуг, и ещё около 1 000 находятся в резерве или на техническом обслуживании. Мощности позволяют производить уран, обогащённый до уровня 60% U-235, что крайне близко к оружейному уровню (90%) и технически делает возможным обогащение до боевого стандарта в течение 5-10 дней - особенно при наличии необходимого количества исходного материала.

Объект подключён к изолированной системе электроснабжения, имеет системы защиты от взрывов, многочисленные шлюзы, противоударные двери и, по некоторым данным, дополнительные вспомогательные шахты, служащие как запасные вентиляционные каналы и аварийные выходы. Доступ к объекту ограничен не только физически, но и административно: территория охраняется силами КСИР (Корпуса стражей исламской революции), а внутрь допускается лишь ограниченное число сотрудников с высшей степенью допуска.

Фордо - это не просто промышленный объект. Это ядерная крепость, символ того, насколько далеко Иран готов пойти в отстаивании своих технологических амбиций. Он не поддаётся простому военному уничтожению и создаёт значительную "проблему сдерживания" для любых противников, включая Израиль и США.

В рамках Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД, JCPOA), подписанного в 2015 году, Иран обязался прекратить обогащение урана на объекте Фордо, сохранить его исключительно как научно-исследовательский центр и демонтировать часть оборудования. Однако после выхода США из сделки в 2018 году Иран постепенно восстановил активность на объекте. В 2020-х годах он стал вновь функционирующим ядерным центром, где, по данным МАГАТЭ, происходит обогащение урана и накопление критических запасов.

Фордо в глазах иранского руководства выполняет не только практическую, но и стратегическую, политическую, символическую функцию. Он является своеобразным "страховочным тросом" - гарантом того, что в случае угрозы режим сможет быстро совершить "ядерный прорыв" (nuclear breakout), а также торговаться с Западом, имея за спиной реальную техническую мощь.

Уничтожение Фордо - задача исключительной сложности, и это признают даже в Пентагоне. Воздушные удары F-35 или F-16 малоэффективны против столь глубоко расположенного объекта. Единственный реалистичный способ нанести урон - использование сверхтяжёлых бомб с B-2 Spirit, что означает не только прямое участие США, но и высокую вероятность масштабной эскалации с непредсказуемыми последствиями.

Более того, нападение на Фордо может привести к немедленному разрыву с МАГАТЭ, официальному выходу Ирана из ДНЯО, а также к началу полномасштабной программы создания ядерного оружия - в явной, а не скрытой форме. В таком случае Фордо станет не объектом контроля, а центром кризиса глобального масштаба.

... Надежда на исключительно силовое решение, как признают многие эксперты, лишь усугубит ситуацию. Без политической составляющей - то есть без того, чтобы Иран сам отказался от ядерной программы по внутренним и международным причинам - полной денуклеаризации добиться невозможно. Тегеран и раньше утверждал, что его ядерные исследования носят исключительно мирный характер, однако накопленные доказательства и структура его инфраструктуры вызывали постоянные подозрения. Тем не менее, даже американская разведка до сих пор не располагает однозначными данными о том, что Иран принял решение создать оружие.

Здесь стоит напомнить, что именно администрация Трампа в 2018 году разорвала Совместный всеобъемлющий план действий (СВПД) - соглашение, заключённое в 2015 году и имевшее целью недопущение появления ядерного оружия у Ирана. В тот момент МАГАТЭ подтверждало, что Иран соблюдает условия сделки. С её разрушением возобновился накопительный процесс, и напряжённость, в том числе с европейскими партнёрами США, резко возросла. В этом контексте нынешняя эскалация - прямое следствие стратегического поворота в Вашингтоне тех лет.

Сейчас остаётся открытым вопрос: готова ли нынешняя администрация США идти дальше предоставления разведданных и технической поддержки, вплоть до прямого участия в боевых действиях. Политические дебаты в самой Америке обостряются, особенно между интервенционистским и изоляционистским крылом Республиканской партии. На этом фоне риторика Дональда Трампа становится всё более жесткой. Его недавнее заявление о том, что США якобы "решили пока не устранять" верховного лидера Ирана, аятоллу Али Хаменеи, говорит о высоком градусе напряжения, но также и о неизбежности стратегического выбора.

Проблема усугубляется тем, что в настоящий момент неизвестно, где именно находится запас иранского урана, обогащённого до 60%. Напомним, оружейный уровень составляет 90%. С учётом наличия у Ирана передовых центрифуг IR-6 и IR-8, особенно в защищённом объекте Фордо, теоретически можно достигнуть нужной концентрации за несколько дней. Это и есть тот самый "прорыв", которого опасаются в экспертных кругах.

Ни администрация Байдена, ни предыдущая команда Трампа так и не смогли восстановить прежнее соглашение. Более того, по имеющимся сведениям, именно в момент, когда шли активные переговоры о новом варианте СВПД, Израиль начал нынешнюю операцию. Это автоматически подорвало процесс и стало для Тегерана поводом выйти из диалога.

С технической точки зрения, Иран понёс утрату ряда ключевых научных кадров - но "знание трудно убить". Объективно, научный и технологический потенциал государства нельзя устранить только убийствами и ударами по объектам. Скорее наоборот, такие действия могут лишь укрепить решимость Тегерана сделать следующий шаг - и уже окончательно выйти из ДНЯО.

Кроме того, фактор внешней поддержки остаётся важным. Исторически значительная часть научной базы иранской ядерной программы развивалась при консультационной, образовательной и технической помощи извне. И в этом контексте Россия и Китай играли - и, вероятно, будут продолжать играть - значимую роль. Москва в последние недели демонстрирует недвусмысленную солидарность с Ираном, тогда как Пекин занимает более сдержанную, но внимательно наблюдающую позицию. Однако в случае прямого вовлечения США, особенно если речь пойдёт о нанесении ударов по территории Ирана, трудно представить, что Москва останется в стороне.

...Таким образом, расчёт на быстрое подавление ядерного потенциала Ирана путём односторонней силовой акции представляется не только неоправданно оптимистичным, но и потенциально дестабилизирующим весь Ближний Восток - а возможно, и далеко за его пределами.

Парадокс нынешней ситуации в том, что чем ближе мир подступает к ядерному краю, тем отчётливее становится: силы недостаточно, чтобы навязать безопасность. Воздушные удары могут разрушить объекты, но не могут разрушить мотивацию. Санкции могут ослабить экономику, но не способны сломить убеждённость. А изоляция только усиливает ту готовность, с которой изгои мира начинают искать новых союзников - и не обязательно на Западе.

Иран - это не просто геополитическая головоломка, это экзамен на зрелость международного порядка. Тот, кто полагает, что вопрос решается в небе - рискует проиграть на земле. Мир видел, как уже однажды "режим смены" породил хаос. Сегодня - другой урок: демонтаж ядерной программы невозможен без параллельной архитектуры сдерживания, в основе которой - не ракеты, а договорённости. Не угрозы, а стратегии.

Но дипломатия, как и мир, требует храбрости. И, быть может, главная смелость в XXI веке - это не нажать на кнопку. А сесть за стол переговоров тогда, когда это кажется невозможным.

Потому что альтернатива переговорам - уже не война, как в ХХ веке. Альтернатива - неконтролируемый распад самого смысла предсказуемости. А это - первый шаг к новой, куда более тёмной эпохе.