ОПЕК+ открывает краны: что будет с нефтью, бюджетом и Азербайджаном Minval Politika

3 августа восемь стран ОПЕК+, ранее добровольно сокращавших добычу, объявили о намерении уже в сентябре увеличить производство на 547 тысяч баррелей в сутки. Этот шаг соответствует изначальному плану по поэтапному росту добычи в течение четырёх месяцев и потенциально способен изменить баланс сил на мировом нефтяном рынке. Последствия такого решения выходят далеко за рамки простого увеличения поставок: речь идёт о формировании нового ценового диапазона, на который будут влиять реакция потребителей и состояние глобальной экономики.

В основе динамики цен лежит классический закон спроса и предложения: при стабильном или медленно растущем спросе увеличение объёмов производства оказывает понижательное давление на котировки. Уже само объявление о планах ОПЕК+ способно вызвать снижение цен на фьючерсы — рынок реагирует на ожидания возможного переизбытка. Если дополнительные сотни тысяч баррелей ежедневно действительно поступят на рынок, мировые цены на нефть с высокой вероятностью пойдут вниз. История знает подобные примеры: в 2014 году согласованное увеличение добычи при высоком уровне производства в США привело к падению цен с более чем $100 до около $50 за баррель всего за несколько месяцев.

Для Азербайджана, чья экономика во многом зависит от экспорта нефти, подобное развитие событий несёт очевидные риски. Нефть Azeri Light традиционно котируется выше Brent на $2–3 за баррель, но эта премия не способна компенсировать общее падение цен. Снижение котировок на $5–10 уже ощутимо сокращает поступления в Государственный нефтяной фонд (SOFAZ), что сказывается на финансировании инфраструктурных и социальных программ, а также на состоянии платёжного баланса. Несмотря на значительные золотовалютные резервы и накопления SOFAZ, длительный период низких цен может вынудить регулятора пересмотреть текущую денежно-кредитную политику либо ограничить текущие расходы и активнее использовать резервы. Оба пути связаны с долгосрочными рисками, включая замедление инвестиционных проектов и рост уязвимости к внешним шокам.

И тем не менее, решение ОПЕК+ нельзя рассматривать как шаг, идущий вразрез с интересами его участников. Наращивание добычи в данном случае имеет прагматичное обоснование. Во-первых, слишком высокие цены стимулируют рост производства у конкурентов, прежде всего в США, где сланцевая отрасль способна быстро увеличивать добычу без ограничений квот. Умеренное увеличение предложения со стороны ОПЕК+ помогает сдержать рост цен и сохранить конкурентоспособность собственной нефти.

Во-вторых, страны могут стремиться опередить возможное снижение спроса, зафиксировав более выгодные объёмы продаж до того, как цены пойдут вниз. Для многих членов картеля это также способ поддержать внутренние бюджеты, финансирующие масштабные социальные и инфраструктурные программы.

В-третьих, нельзя исключать геополитические мотивы. Увеличение поставок укрепляет связи с ключевыми покупателями, такими как Китай и Индия, формируя долгосрочные отношения. Одновременно это создаёт ценовое давление на конкурирующих экспортёров, для которых высокая цена является критически важной.

Вокруг августовского решения ходили предположения о влиянии США, якобы заинтересованных в снижении мировых цен для ослабления нефтегазовых доходов России и борьбы с внутренней инфляцией. На первый взгляд такая версия выглядит логично, однако ключевой нюанс состоит в том, что Россия — один из главных участников ОПЕК+ — поддержала этот шаг. Если бы решение шло вразрез с её стратегическими интересами, Москва могла бы его заблокировать.

Исходя из сказанного, планы восьми стран ОПЕК по наращиванию добычи нельзя рассматривать исключительно как угрозу доходам производителей. Для картеля это инструмент долгосрочного укрепления позиций и минимизации конкурентных рисков, для Азербайджана — внешнее ценовое условие, на которое он не может напрямую влиять. Задача Баку в этой ситуации заключается в том, чтобы использовать резервы, гибко управлять бюджетом и продолжать диверсификацию экспортных источников дохода, смягчая влияние возможного снижения цен на нефть.

Следует отметить, что по данным за январь–июнь 2025 года в Азербайджане объём ВВП ненефтяного и газового сектора вырос на 3,9 % по сравнению с первым полугодием 2024 года, достигнув 42,985 млрд манатов, что составило 69,2 % всего ВВП.

Инвестиции в этот сектор за тот же период увеличились на 13,5 %, несмотря на сокращение капиталовложений в нефтегазовую отрасль на 23,8 %. Налогооблагаемые доходы и поступления от ненефтяного сектора также демонстрируют сильный рост: налоговые сборы выросли на 9,3 %, а общие доходы от этого сегмента составили более 7,6 млрд манатов, что обеспечило 71,9 % общего объёма налоговых поступлений в бюджет и превысило план на 3,4 %.

Доля ненефтяных доходов в бюджетных поступлениях выросла до 51,9 % — 10,277 млрд манатов, что на 2,3 % выше, чем в январе–июне 2024 года. Экспорт ненефтяной продукции за первые шесть месяцев 2025 года увеличился на 9,9 %, достиг 1,8 млрд $, при этом сельскохозяйственные товары выросли на 21,9 %, пищевая продукция — на 19,1 %, химические изделия — существенно выше этого уровня.
Также отмечается 14,6 % увеличение ненефтегазового экспорта в первом квартале 2025 года — объём составил 771,9 млн $.

IMF и ЕБРР подчёркивают устойчивость экономического роста страны, основанного на активности ненефтяного сектора, несмотря на спад нефтегазовой выручки и сохраняющиеся риски внешней среды. Ожидается замедление ВВП до 3 % в 2025 году и около 2,5 % в 2026 году, при этом именно ненефтяная экономика остаётся главным драйвером стабильности.

Таким образом, рост доходов Азербайджана от ненефтяного сектора подтверждается на всех ключевых уровнях: расширение ВВП, резкий рост экспортных поступлений, увеличение налоговых и бюджетных доходов, приток инвестиций и усилия по диверсификации. Это означает постепенное смещение экономического центра тяжести от нефти к устойчивому развитию остальных отраслей, что усиливает макроэкономическую устойчивость и снижает зависимость от нефтяных доходов.