Перемирие вместо мира: Зардушт Ализаде о реальных итогах встречи Трампа и Зеленского КОММЕНТАРИЙ

Переговоры Дональда Трампа и Владимира Зеленского в Мар-а-Лаго продемонстрировали заметный прогресс по мирному плану и гарантиям безопасности, но на фоне высоких ожиданий международного сообщества сохранились ключевые противоречия — прежде всего по Донбассу, механизму прекращения огня и референдуму в Украине. Экспертные оценки отражают осторожный оптимизм, но также скепсис относительно роли российских позиций.

Итак, в частной резиденции президента США Дональда Трампа во Флориде прошла закрытая двусторонняя встреча с президентом Украины Владимиром Зеленским, ставшая кульминацией месяцев сложных консультаций между Киевом, Вашингтоном и европейскими союзниками.

Основное достижение по итогам встречи — практически окончательная проработка 20-пунктного мирного плана, который, по словам Зеленского, согласован на уровне команд примерно на 90–95 процентов, а двусторонние гарантии безопасности между США и Украиной — на 100 процентов. Киев также заявил о существенном прогрессе в согласовании трехсторонних гарантий безопасности между США, Европой и Украиной. Трамп подтвердил, что стороны охватили большинство пунктов и добились «великолепного прогресса», хотя избегал точных количественных оценок, подчеркивая сложность открытых вопросов.

Тем не менее статус оккупированных территорий остается неизменным центром политических разногласий. Дональд Трамп прямо заявил, что украинско-российское согласование по Донбассу пока не достигнуто, но стороны «значительно приблизились» к соглашению по этому крайне сложному вопросу. Зеленский подтвердил, что Киев уважает собственное законодательство и позиции общества и поэтому допускает проведение референдума по ключевым пунктам, в том числе территориальным, но лишь после длительного прекращения огня, на которое Россия пока не идет.

На пресс-конференции всплыли также неожиданные моменты, которые стали предметом бурного обсуждения международных обозревателей. Так, Трамп заявил, что обсуждал с Путиным статус Запорожской атомной электростанции и что последний «работает с Украиной, чтобы открыть ее», указав на непростую координацию в области ядерной безопасности. США предложили сроки гарантий безопасности в 15 лет с возможностью продления, тогда как Зеленский настаивал на гораздо более длительных обязательствах — до 30–50 лет, что, по мнению аналитиков, отражает глубокое украинское недоверие к краткосрочным договорам в условиях продолжающейся войны.

Международные комментаторы дали разнонаправленные оценки этих результатов. Согласно данным Associated Press, встреча подчеркивает очевидный прогресс в разработке мирного плана, но ключевые вопросы остаются «трудными и нерешенными», что делает перспективу соглашения неопределенной. Bloomberg отмечает, что тон пресс-конференции был теплым, но существенных прорывов по Донбассу достигнуто не было. Европейские лидеры, пишут обозреватели, разделяют осторожный оптимизм, однако указывают на необходимость ясных и конкретных шагов по прекращению огня.

Политолог Зардушт Ализаде в своем комментарии для Vesti.az заявил, что крайне сложно назвать диалог Трампа и Зеленского «переговорами».

«Переговоры в международной политике никогда не ведутся «вообще» или абстрактно — они возможны только тогда, когда у сторон существуют совпадающие интересы или, по крайней мере, точки пересечения. В данном случае этих совпадений практически нет. Интересы России принципиально не совпадают с интересами Украины», — сказал он.

Ализаде утверждает, что требования, которые выдвигает Россия и лично Владимир Путин, по своей сути носят ревизионистский характер — они предполагают пересмотр действующего международного порядка и игнорируют базовый факт: Украина является суверенным государством, признанным членом ООН.

«Украинское общество голосовало не за утрату территорий, а за сохранение государства, его целостности и мирное развитие. Владимир Зеленский получил мандат именно на это — защиту суверенитета, а не на его демонтаж. Подход Дональда Трампа к международной политике принципиально отличается от классического дипломатического мышления», — пояснил эксперт.

По его словам, он воспринимает глобальные конфликты как коммерческую сделку — как «deal», а это, в свою очередь, не политика в классическом смысле, а логика девелопера, для которого приоритетом являются собственные экономические интересы.

«В этой логике его в меньшей степени волнуют долгосрочные интересы США, Украины или России как государств. Ключевым мотивом остается личная выгода и экономический расчет. Экономические интересы Трампа очевидны: он рассматривает Россию как источник ресурсов и потенциальной прибыли. Именно поэтому в текущем конфликте он де-факто склоняется в сторону Москвы», — сказал он.

Политолог отметил, что давление оказывается не на сильную сторону, а на более уязвимую — на Украину, и цель этого давления — вынудить Киев отказаться от своих законных прав и интересов, прежде всего территориальных и суверенных.

«На всех встречах с Владимиром Зеленским Трамп последовательно демонстрирует линию давления. Иногда в более грубой форме, иногда в дипломатически сдержанной, но логика остается неизменной — добиться уступок со стороны Украины», — заявил Ализаде.

Однако, добавил политолог, возможности Зеленского для компромиссов крайне ограничены, так как за ним стоит украинское общество, армия и политическая элита, которые не готовы идти на территориальные и экономические уступки.

«Именно поэтому сегодня мы наблюдаем ситуацию, которую можно описать как «нашла коса на камень». При этом требования, выдвигаемые Владимиром Путиным, являются юридически и политически незаконными. Более того, реальные позиции России сегодня нельзя назвать сильными. Основные военные и политические цели, которые Кремль ставил перед собой, не были достигнуты», — отметил аналитик.

Ализаде считает, что даже гипотетический захват территорий не означает их международной легализации, и Украина никогда не подпишет документы, признающие оккупацию ее земель.

«Если даже Азербайджан не смирился с потерей Карабаха, будучи на тот момент более слабым государством, то Украина — тем более — не примет утрату своих территорий. Путин пошел ва-банк, закрепив оккупацию в российской Конституции, объявив «российскими» Крым, Донецкую, Луганскую, Запорожскую и Херсонскую области. Однако даже Крым остается предметом международного спора. Одновременно Москва требует отмены санкций, но на это не пойдет ни Европа, ни значительная часть западных политических элит. Для европейских лидеров согласие на отмену санкций равносильно политическому самоубийству», — утверждает эксперт.

По его словам, фактически на повестке дня остается лишь один реальный вопрос — прекращение огня. Не мир и не долгосрочное урегулирование, подчеркнул политолог, а именно временное прекращение огня.

«Исторический опыт показывает, что такие соглашения лишь откладывают следующий раунд конфликта. Аналогичный сценарий уже имел место в постсоветском пространстве, когда после прекращения огня начиналась подготовка к новой войне. В этом смысле никакого устойчивого мирного соглашения между Украиной и Россией в текущих условиях быть не может. Максимум, на что может пойти Путин, — это тактическая пауза. Однако и внутри России нарастает разочарование. Все больше граждан называют происходящее преступной и бессмысленной войной», — заявил он.

Ализаде отметил, что все цели, которые Кремль декларировал, дали обратный эффект: НАТО не ослабло, а расширилось за счет Финляндии и Швеции; Украина не была демилитаризована, а превратилась в одну из самых боеспособных армий Европы; Россия не усилила свои позиции, а стала более зависимой от Китая и утратила статус равноправного игрока.

Что касается Дональда Трампа, то, по словам собеседника, его собственные политические позиции также далеки от заявленных амбиций. Эксперт аргументирует это следующим заявлением: «За годы своего пребывания у власти он не смог выполнить ни одного громкого обещания по Украине. Сроки завершения войны постоянно переносились — от одного до ста дней, — но реального мира нет до сих пор. Максимум, о чем можно говорить, — это отложенный конфликт под видом прекращения огня. Встреча Трампа и Зеленского, по сути, не дала конкретного результата. Она носит декларативный характер. Даже если переговоры продолжатся, в лучшем случае через полгода может появиться текст соглашения о прекращении огня. Но сама война при этом никуда не исчезнет — она лишь перейдет в следующую фазу».

Отдельного внимания, сказал аналитик, заслуживает тезис о «90 процентах согласованных гарантий безопасности». Он утверждает, что в переговорах подобные цифры звучат всегда — ключевой вопрос заключается не в этих 90 процентах, а в оставшихся десяти, и именно в них скрываются принципиальные противоречия.

«Формальное совпадение формулировок не означает совпадения смыслов. Даже если допустить обсуждение вопроса о невступлении Украины в НАТО, он не решает фундаментальных проблем безопасности. НАТО само переживает глубокий кризис, внутри альянса нарастают противоречия, и нет уверенности, что пятая статья будет автоматически реализована в случае прямого конфликта с ядерной державой. Реальность такова, что инстинкт самосохранения обществ может оказаться сильнее любых договорных обязательств», — пояснил Ализаде.

И наконец, утверждает эксперт, идея демилитаризации Украины выглядит абсолютно нереалистичной.

«Страна, прошедшая через масштабную войну, с армией в сотни тысяч человек, с ветеранами, потерями и глубокой травмой, не может просто «разойтись по домам». Примирение с утратой территорий также невозможно. Украина на это не пойдет. Политическая конструкция, которую предлагает Кремль, нежизнеспособна. Время работает не в пользу ультиматумов. И именно это делает перспективы долгосрочного урегулирования крайне призрачными», — подытожил Зардушт Ализаде.