Россия 2036: страна обязательного счастья и плановой идентичности МНЕНИЕ

В среду, 26 ноября Владимир Путин подписал новую «Стратегию государственной национальной политики России до 2036 года» — документ на шесть разделов и шестьдесят один пункт, который должен определить, кем должны стать граждане РФ в ближайшие двенадцать лет.

Кремль представил это как дорожную карту по укреплению «русской цивилизации», повышению гражданской идентичности и борьбе с русофобией, хотя по стилю и пафосу текст больше напоминает идейный манифест эпохи больших вождей, чем обычное правительственное распоряжение.

***

… Есть документы, которые просто читаешь, а есть такие, после которых хочется поставить на стол лампу с зеленым абажуром, надеть пенсне и прошептать: «Где-то я это уже видел». От новой стратегии государственной национальной политики России до 2036 года веет чем-то старым, как будто пыльными страницами трактатов, которые та же Европа предпочла бы забыть. Тех самых, где авторы мечтали о построении нового человека, новой нации и новой реальности, подозрительно похожей на утопию для одного вождя и кошмар для остальных.

Итак, в Кремле подписали очередной документа, который по объему напоминает скучную ведомственную инструкцию, но по духу — идеологический манифест на случай, если старые книги про государство, народ и цивилизационный код по какой-то причине сгорели бы в кострах. Шесть разделов, шестьдесят один пункт — и все они объединены одной навязчивой идеей: создать к 2036 году совершенную модель россиянина, который одинаково любит русскую культуру, государственную символику и участие во всероссийских мероприятиях, желательно одновременно.

Первое, что бросается в глаза, — KPI на любовь к Родине. Такого не было даже в далекие времена, когда нацию учили маршировать под барабан. Теперь все тоньше: к 2036 году девяносто пять процентов граждан нашего северного соседа должны идентифицировать себя как «россияне». Возникает странное чувство, что речь идет не о свободной идентичности, а о результатах экзамена. Впрочем, известно, в России любые проценты достигаются не обществом, а статистикой. Оставшиеся пять процентов, вероятно, войдут в классический для тоталитарных систем разряд элементов, которые «пока не поняли задачи эпохи» и объяснять их им будут уже «казенные люди» в казенных домах.

Вторая великая цель — добиться того, чтобы восемьдесят пять процентов населения были довольны межнациональными отношениями. В документе это звучит как суровый вердикт при отказе на вступление в комсомол: если кто-то недоволен, то недостаточно учился гражданскому самосознанию. Такое впечатление, что Кремль решил повторить не только методы планирования экономики СССР, но и идею обязательного счастья, которое должно быть подтверждено анкетой. В 1930-х такие анкеты заполняли честно, хотя знали, что неправильная галочка значит поездку на свежий северный воздух. В XXI веке все цивилизованнее: просто не попадешь в выборку.

Особое внимание вызывает пункт о «государствообразующем русском народе». Каким-то образом в 2025 году терминология снова приблизилась к той, что Европа прочитала в «Майн Кампф» и решила больше никогда не воспроизводить. Тогда говорили о «нарождающейся расе» и «господствующей культуре», теперь — о «русском народе как стержне цивилизации». Разница лишь в оформлении. Там — жесткий готический шрифт, здесь — аккуратный PDF на портале правовых актов. Впрочем, смысл от изменений не меняется: есть один народ, вокруг которого вращается вселенная, а все остальные — фольклорное сопровождение большого проекта.

Отдельным KPI числится обязательное русское содержание не менее половины всех этнокультурных мероприятий. Это выглядит почти трогательно. Представляешь, как в Якутии перед «Днем ысыаха» по графику проводят «День полбы» или в Дагестане рядом с традициями аварского танца обязательно устраивают «Праздник березового сока». Бюрократия — универсальный инструмент, она способна превратить культуру в таблицу, а традиции — в «мероприятия».

Дальше еще интереснее. К 2036 году не более пятнадцати процентов россиян должны «допускать возможность серьезных межнациональных конфликтов». Это не про конфликты. Это про мысли. Государство впервые ставит цель — отрегулировать не поведение, а внутреннее представление граждан о реальности. Звучит как попытка устроить ремонт в голове каждого, кто случайно посмотрел на жизнь не из окна телецентра. В Италии 1930-х Муссолини тоже верил, что можно воспитать идеального гражданина, который будет думать только то, что полезно государству. Но ему не хватило ни времени, ни технологий. Современная Россия, кажется, решила воспользоваться шансом.

Особую роль в кремлевской мечте занимает население аннексированных украинских территорий. Им предписано участвовать в «всероссийских мероприятиях» в количестве двух с половиной миллионов человек. То есть люди, которым нужны крыши над головой, больницы и нормальная жизнь, должны, по замыслу стратегии, стать постоянным участником культурно-массового фронта за интеграцию. Это уже не политика — это театральная постановка, где массовка обязана играть роль до последнего зрителя.

Впрочем, у новой стратегии есть и враги. Не коррупция, не демография, не бедность, не деградация медицины. Главные угрозы — русофобия, ксенофобия, идеология неонацизма, перенос конфликтов на территорию РФ и фальсификация истории. Мир, в котором Россия живет по версии документа, выглядит так: вокруг одни недруги, которые только и мечтают ударить по русской культуре, дискредитировать язык и подменить историческую память. От такого мироощущения до строительства собственной цивилизационной стены один шаг, который Кремль, похоже, сделал уже давно.

Концепция «государства-цивилизации» — отдельная жемчужина. Она звучит как интеллектуальная версия старых расовых теорий. Если у Гитлера были «арийская культура» и «германский дух», то у Путина — «цивилизационный код», «традиционные ценности» и «уникальная модель исторического развития». Отличие лишь в том, что первая теория была написана от руки в тюрьме, а вторая — подготовлена к международным форумам и жарко защищается по телеканалам.

Что же будет с Россией к 2036 году? Скорее всего, все, как всегда. Официальные опросы покажут девяносто пять процентов граждан с сияющей гражданской идентичностью, хотя половина будет просто молчать, а остальные — жить в параллельной реальности, где гордость соседствует с безысходностью. Мигранты выучат сотню русских слов, чтобы пройти адаптацию, но адаптируются только в отчетности. Этнокультурные мероприятия превратятся в скучный парад обязательных праздников, русский язык — в предмет статистического учета, а новые территории — в арену бесконечных конкурсов и акций. Система мониторинга будет работать исправно, потому что ее задача — реагировать на мысли, а не на проблемы.

Кремль мечтает вырастить «правильного гражданина», который будет любить Родину, уважать русскую культуру, верить в угрозу русофобии и считать Россию демократическим государством, пусть только в теории. Но опыт показывает: все подобные стратегии живут меньше, чем авторы планировали, и заканчиваются там же, где и проекты великих социальных переплавок прошлого — в исторических архивах, которые будущие поколения будут изучать с удивлением.

К 2036 году реальность, скорее всего, окажется куда прозаичнее. Жизнь снова победит методички, а общество — таблицы с KPI. Потому что цивилизации, построенные по формуле «все должны идентифицировать себя одинаково», рушатся быстрее тех, которые никого ни к чему не принуждают. История это уже показывала — и не один раз.