Сын лидера Исламской революции в интервью : Иран накануне больших перемен

В Иране уже две недели продолжается беспрецедентная по размаху забастовка дальнобойщиков, охватившая 31 провинцию страны. Ее масштабы и продолжительность в полной мере передают уровень социального недовольства водителей грузовиков, обеспечивающих функционирование одной из важнейших сфер иранской экономики. 

О значении этой протестной акции, ее последствиях и нынешней ситуации в Иране корреспондент haqqin.az побеседовал с Хасаном Шариатмадари - иранским политическим деятелем, членом правления Республиканского союза Ирана и генеральным секретарем Переходного совета управления Ирана.

Отметим также, что Хасан Шариатмадари - сын Казема Шариатмадари, одного из наиболее влиятельных шиитских священнослужителей Ирана 60-х и 70-х годов, ставшего во время исламской революции 1979 года соучредителем иранской Народно-республиканской партии. Это политическое движение, декларировавшее отделения религии от государства, всячески сопротивлялось созданию системы Велаят-е-Факих, в 1980 году было жестоко подавлено иранской революционной гвардией и ополчением Басидж в 1980 году, а сам Казем Шариатмадари был отправлен в изгнание.

Сын легендарного Шариатмадари - лидер республиканцев Хасан отвечает вопросы haqqin.az

- Судя по всему, забастовочное движение в иранских городах расширяется. Недавно прекратили работу водители цистерн и пикапов. Как долго смогут продержаться забастовщики? 

- ⁠Нынешняя стачка водителей - важнейшее событие, способное привести Иран к историческим переменам. Дело в том, что водители начали формирование независимого профсоюза. Это очень важно, поскольку все отраслевые профсоюзы, созданные государством и находящиеся в подчинении властей, по сути, декоративны. Сейчас стачка охватила более 155 городов. Расширения забастовки происходит постепенно и очень грамотно. 

- Практически все требования забастовщиков носят экономический характер: снижение цен на топливо, суммы страхования, отмена сокращения льготного дизельного топлива... Тем не менее, власти уже арестовали более 200 водителей. Чего так опасаются в Тегеране?

- ⁠В Иране любая критика экономической политики правительства довольно быстро переходит в политическую плоскость. За любым недовольством режим аятолл усматривает политическую подоплеку. Именно поэтому протесты водителей и работников других отраслей официальный Тегеран воспринимает, как политический вызов. Что в принципе логично: повышение цены на дизель и другие крайне непопулярные в народе решения правительства привели к падению жизненного уровня рядовых иранцев, несущих значительный материальный и моральный ущерб. Водители резонно спрашивают: почему за экономические просчеты и некомпетентность правительства должны отвечать простые работники? И при такой постановке вопроса протесты просто не могут не принять политический характер. К забастовке присоединились работники тысяч пекарен, кондитерских цехов, фермеры, средние и мелкие торговцы. Давление на правительство с каждым днем растет. Но пока власти делают вид, что все у них под контролем…

- Очевидно, с расчетом на то, что рано или поздно забастовка выдохнется?..

- Понятно, что забастовки не могут продолжаться вечно. Но водители проводят огромную организационную работу. И сегодня миллионы иранцев, недовольных ужасающей экономической ситуацией в стране, связывают свои надежды именно с забастовкой водителей грузовиков.

Недавно бывший министр сельского хозяйства признался, что более 70 процентов населения страны живет за чертой бедности. В Иране, за исключением небольшой группы на вершине пирамиды власти, от тоталитарной системы страдают все. Конечно, от забастовки непросто приходится и самим водителям, которым надо чем-то кормить свои семьи. Но люди так натерпелись от диктатуры мулл, что готовы продолжать борьбу до победного конца. В конце концов, за тотальное нарушение прав людей, беззаконие и коррупцию с властей спросят уже на более высоком уровне протестов…

Сейчас стачка в Иране охватила более 155 городов. Расширения забастовки происходит постепенно и очень грамотно

- Обычно в авангарде иранских протестов шли женщины и студенческая молодежь. Почему на сей раз мы не видим на улицах городов представителей молодого поколения?

- ⁠В иранском обществе довольно сильно развито чувство справедливости. Бесчестные поступки властной верхушки, творящиеся с точки зрения общества, как правило, вызывают бурные протесты. Так было с движением гражданского неповиновения в связи с убийством Махсы Амини осенью 2022 года. Это движение в определенной мере вынудило власти изменить отношение к правам женщин.

В отличие от водителей и фермеров, молодежь всегда действует радикальными методами - массовые демонстрации, перекрытие дорог горящими покрышками и пр. Однако к забастовке водителей, торговцев и фермеров эта тактика не подходит. Их метод – длительное, мощное экономическое давление, пикеты, призывы к населению поддержать протесты. То есть, постепенное расшатывание сопротивления власти. Они не могут прибегать к радикальными методам, как это делает молодежь, поскольку на водителях лежит ответственность за свои семьи, расчет на методичное расширение забастовочного движения, а также забота о молодежи. Хочу напомнить, что в 2022 году силовики убили более 500 юношей и девушек, около двух тысяч получили ранения и увечья от применения полицией огнестрельного оружия, многие лишились зрения... В целом же почти 20 тысяч молодых людей были арестованы и подверглись пыткам. Мы бережем иранскую молодежь, которой предстоит сформировать культуру будущего демократического, светского правительства Ирана.

- ⁠Есть ли внутри Ирана авторитетные личности, которые могли бы возглавить протесты?

- В стране очень много сторонников нашей Республиканской партии. Также немало монархистов, считающих своим лидером сына шаха Резу Пехлеви. Но сторонников светской республики с демократической государственной системой гораздо больше. Наш актив — это просвещенная интеллигенция, представители научного сообщества. Что касается политиков, которые могли бы возглавить протестное движение, то Мир Хоссейн Мусави, как известно, еще с 2011 года находится под домашнем арестом. Из других известных оппозиционеров могу назвать иранскую правозащитницу и лауреата Нобелевской премии мира 2023 года Наргиз Мохаммади. Даже находясь в тюрьме, эта достойная женщина продолжает выступать против тоталитарного режима.

Что же касается активной политической деятельности и создания партийных структур в самом Иране, то таких возможностей объективно нет. Они есть у иранской диаспоры, и мы выполним эту миссию. Но по мере ослабления верховной власти в ИРИ, параллельно будет ослабевать репрессивный аппарат и тотальный контроль. Вот тогда на арену выйдут политики новой волны. Мы ожидаем именно такой ход событий.

- ⁠Вы как-то помогаете забастовщикам? Вспоминается историческая забастовка польского профсоюза «Солидарность». Тогда страны Западной Европы отправляли бастующим польским рабочим тысячи посылок с продуктами…

В 2022 году силовики убили более 500 юношей и девушек, около двух тысяч получили ранения и увечья от применения полицией огнестрельного оружия, многие лишились зрения...

- ⁠Знаете, многие люди в Европе и США отправляют деньги в Иран. Но сейчас перевод денег из ЕС, США и других регионов становится все более сложной задачей. Власти в Иране понимают, что финансовая поддержка из-за рубежа делает невозможным удушение массовых протестов. Проблема в том, что в Иране нет законодательства в общепринятом смысле. Режим волен манипулировать законом, как ему заблагорассудиться. Вот и издали закон, запрещающий принимать деньги из заграницы. Это стало серьезным препятствием для диаспоры, европейских и американских профсоюзов, которые хотят помочь иранским забастовщикам. Тем не менее, нам удается оказывать определенную материальную, а также значительную информационную помощь. Мы часто встречаемся с представителями администрации ЕС и США, с которыми обсуждаем возможности поддержки забастовки в Иране.

- ⁠Некоторые политологи считают, что если бастовать будет весь Иран, то власть пойдет на радикальную реформу исламской системы, вплоть до трансформации Вали-е-Фагих… Что Вы об этом думаете?

- ⁠Никакие реформы не спасут режим аятолл от краха! За почти 46 лет религиозная автократия совершила ужасные по масштабам преступления против собственного народа. Были расстреляны, замучены пытками, заточены в тюрьмы огромное число людей.

По своей природе Вали-е-Фагих – это средневековая идеология, которую невозможно реформировать. Сейчас иранская верхушка словно бы отгородилась от народа и сидит в «крепости». Открой они ее ворота, и народ выволочет их на лобное место и сурово спросит за все преступления. За последние годы мы много слышали о реформах, но ничего не происходило. Наоборот, режим все сильнее закручивал гайки.

Если послушать первых лиц Ирана, то станет ясно, что они живут в каком-то выдуманном мире. Муллы искренне верят, что Америка вскоре скатится в пропасть, Запад разрушится, Израиль исчезнет, и тогда они будут править миром. Они смотрят на действительность не с интеллектуальной, а с эмоциональной точки зрения.  Уверенность в том, что иранский режим будет править миром, настолько въелась в их сознание, что они не способны понять всю иллюзорность своих надежд.

- ⁠Как Вы считаете, может ли забастовка перекинуться на нефтяные месторождения? Об этом много пишут оппозиционные издания…

- ⁠Нефть — это ключевой фактор в жизнедеятельности Исламской республики. Вся властная иерархия, спецслужбы КСИП, вооруженные формирования Басидж, которые убивали мирных демонстрантов и репрессировали несогласных, питаются из нефтяной кормушки. Не будь нефтяных доходов, тоталитарная система Ирана рассыпалась бы, как карточный домик. Впрочем, даже имея нефть и многомиллиардные доходы от ее продажи, своей ущербной идеологией и бездарным правлением власти умудрились затащить страну в пропасть энергетического кризиса. Каждый день практически во всех регионах Ирана по 10-15 часов отключают подачу электричества. Представьте, что в начале июня в Тегеране отключили электричество в здании, где проходила 13-я министерская встреча по транспорту Организации Экономического Сотрудничества (ОЭС). Участникам встречи пришлось какое-то время сидеть в темноте. Словом, нет такой сферы, в которой иранское общество не было бы доведено до точки кипения. Теперь же для устрашения народа власти увеличили число смертных казней. Только в прошлом месяца было казнено 169 человек.

Почему республиканцы пошли на союз с наследным принцем Пехлеви?

- ⁠А что Вы можете сказать о переговорах США и Ирана по ядерной программе?

- ⁠В этом деле нет и не может быть иллюзий: власти Ирана намерены тянуть переговоры до тех пор, пока либо не завершится президентский срок Дональда Трампа, либо пока президента США не устранят посредством импичмента. Трамп это понимает, а потому все время торопит иранскую сторону принять решение о прекращении ядерной программы. В Тегеране считают, что заключение соглашения с Трампом приведет к возвращению Америки в Иран. Но если американский капитал и влияние вернутся, то как муллы будут продолжать государственную политику уничтожения Израиля, которой следуют уже 46 лет?

Ведь Соединенные Штаты, укрепившись в Иране, несомненно, прищемят язык любому, кто вспомнит тезис экс-президента Махмуда Ахмадинежада о необходимости «стереть Израиль с лица земли». Скажу больше, Хаменеи и его окружение прекрасно понимают: конечным результатом компромисса с американцами на переговорах станет физическое прекращение существования Исламской Республики Иран. Лично я убежден - независимо от результатов переговоров, независимо от того, будет у муллократии ядерное оружие или нет, иранский режим падет. Также, как пала коммунистическая система в СССР и Восточной Европе.

- Коль уж речь зашла об СССР, может ли президент Масуд Пезешкиан стать реформатором ИРИ, этаким иранским Горбачевым?

- ⁠Иранским Горбачевым должен был стать Мохаммад Хатами, избранный в 1997 году президентом. Его задачей было реформирование иранской тоталитарной системы в нечто человечное, чтобы Исламская республика была жизнеспособным образованием, более или менее отвечающим критериям современного государства.

Но Хатами понял, что реформировать систему религиозной деспотии в нечто цивильное ему не удастся. У Горбачева хватило политической воли дать советским людям свободу слова, собраний, политических объединений и пр. Увы, такой воли и умения противостоять системе у Хатами не было, и муллы просто убрали его от управления страной.

Сегодня внутри системы нет персоны, на которую иранцы могли бы возлагать надежды. Что же касается Пезешкиана, то его речи запомнились лирическими отступлениями и декламацией поэзии. У него нет навыков и способностей госуправления. Страной управляет духовенство, а у него не хватает смелости сопротивляться муллократии. Пезешкиан не устает повторять, что ни на шаг не отойдет от политики Хаменеи. Такого рода безвольные руководители очень раздражают иранцев, которые хотят видеть не фасадное, а настоящее правительство с демократическими институтами.  

- Как Вы относитесь к разговорам о том, что преемником Али Хаменеи станет его сын, Моджтаба?

Главный вопрос: оставит ли Хаменеи власть своему сыну Моджтабе?

- ⁠Не думаю, что Моджтаба будет преемником. Для того, чтобы показать его в этом качестве, Али Хаменеи следовало бы перед телекамерами вместе молиться с Моджтабой, сажать его рядом с собой на пятничной проповеди, что стало бы для всех однозначным сигналом – вот он, будущий рахбар. Но Моджтаба оказался пугливым человеком, которого, вдобавок, не слишком прельщает пост духовного лидера. Он уже попадал в скандальные истории в связи с финансированием избирательной кампании Ахмадинежада, у него другой круг интересов и весьма сомнительное окружение. То есть, нет ничего такого, что бы говорило о планах Али Хаменеи сделать своего сына преемником.

-  Во время событий в ИРИ 2022 года предпринимались попытки создать широкую оппозиционную коалицию в изгнании. Возможен ли союз республиканцев и монархистов? Насколько мне известно, у Вас была дискуссия на эту тему с наследным принцем Реза Пехлеви в эфире радиостанции «Голос Америки». . .

-⁠ Я был инициатором создания объединения со сторонниками Пехлеви под лозунгом Cumhuriyyət və Məşrutiyyət (Республика и Конституционализм). Планировалось, что руководство объединения будет действовать на паритетных принципах. Переговоры по этому поводу длились два года. Но когда выяснились претензии монархистов на лидерство в объединении, проект «Республика и Конституционализм» распался. Республиканцы не согласились с руководящей ролью Реза Пехлеви. А сам Реза сказал, что согласиться на пост ниже главы объединении не может. Однако мы активизировали политическую работу вне и внутри Ирана. Думаю, 80 процентов иранцев выступают сегодня за светскую демократическую республику. Нас поддерживают иранские этнические меньшинства, составляющие 60 процентов населения страны. То есть, иранские тюрки, курды, туркмены, арабы, белуджи поддерживают наше видение будущего Ирана.

- ⁠Каково Ваше видение будущего Ирана - унитаризм, федерация или конфедерация?

-  ⁠Лично моя позиция — федерация в рамках единой страны. Это модель США или ФРГ. Широкая автономия регионов в рамках единого и неделимого Ирана.

-⁠ ⁠Иранцы боролись как с монархией, так и с пришедшей ей на смену теократией. Если вернуться на конец 1978 года, что бы сказали шаху Реза Пехлеви с позиции нынешних времен?

Почему Шариатмадари проигра, а Хомейни выиграл?

-⁠ Мой отец, аятолла Казем Шариатмадари предлагал Мохаммеду Реза Пехлеви в далеком 1964 году провести свободные выборы правительства. Он был ведущим представителем духовенства в последние годы правления шаха и лидером движения за автономию азербайджанцев в Иране. Аятолла Шариатмадари выступал за смягчение политики шаха, а не за смену режима и исламскую революцию. Он был против введения в конституцию Ирана принципа Велаят-е Факих.

Следует объективно признать, что Мохаммед Реза Пехлеви осуществил весьма крупные реформы в экономической, социальной и промышленной жизни Ирана. Он дал права женщинам, провел земельные, индустриальные и культурные преобразования. Однако все реформы проводил лично монарх, а не его правительство.  В результате шахской «белой революции» сформировался иранский средний класс, претендовавший на места во власти. Но шах такой возможности им не предоставил. Средний класс был крайне недоволен отсутствием возможности подняться по властной лестнице и взбунтовался. А муллы смогли повести за собой недовольный народ.

Считаю аятоллу Хомейни ответственным за уничтожение современного иранского государства и установление в стране средневековой тирании. Но и шах виновен в том, что не оставил людям выбора.

Другой драматической ошибкой Пехлеви было решение покинуть Иран в конце 1978 года. Он должен был остаться и об этом говорил ему мой отец. Он сказал тогда шаху: «Если ты уедешь, то военные отстранятся от происходящих событий, и правительство Шапура Бахтияра рухнет. Прими новую Конституцию, дай людям политические свободы и права и проведи выборы». Если бы шах остался в Иране, иранская абсолютная монархия пошла бы по британскому или бельгийскому пути конституционной монархии. Несомненно, если бы шах послушал своих советников, включая моего отца, мы бы видели Иран с совершенно другой душой. Но в итоге Хомейни выполнил то, о чем предупреждали шаха, отвел с улиц военных и захватил власть.

Какие-то права и свободы дал иранцам премьер-министр Шапур Бахтияр, недолго руководивший страной. Но было уже поздно. Власть полностью перешла в руки мулл, и страна погрузилась в темные времена тоталитаризма. На долгие 46 лет.