Турция забирает весь Ближний Восток наш комментарий

Турция вновь выходит на авансцену ближневосточной политики, действуя стремительно и одновременно по нескольким направлениям. Вашингтон, Дамаск, сектор Газы — три координаты, которые президент Реджеп Тайип Эрдоган превращает в стратегический треугольник, в центр которого вписывает имя своей страны.

За фасадом турецкого посредничества скрывается возвращение Анкары в большую игру, где она вовсе не намерена оставаться сторонним наблюдателем. Прибывший в Вашингтон министр иностранных дел Турции Хакан Фидан встретился с госсекретарём США Марко Рубио и другими представителями администрации Белого дома, а затем — с президентом Сирии Ахмедом аш-Шараа, которого принимал президент Дональд Трамп. Так в Белом доме за одним столом впервые за долгие годы оказались представители трёх стран, отношения между которыми ещё недавно казались несовместимыми. Израильские чиновники назвали это «появлением тревожного треугольника» Вашингтон — Анкара — Дамаск.

Фидан, искушённый мастер ближневосточной дипломатии, говорил об «объединении сирийских институтов» и «реконструкции послевоенного государства». В политическом переводе это означает стремление Турции вернуться в Сирию уже в качестве гаранта нового регионального порядка. Характерно, что этот порядок формируется не вопреки, а в соответствии с планами Белого дома, где Трамп выстраивает собственную архитектуру мира — без прежних союзников, но с новыми посредниками.

Анкара снова превращается в игрока, который диктует региональную повестку. На глазах рождается новая геополитическая формула, где Эрдоган — не наблюдатель и не посредник, а режиссёр ближневосточной сцены

В это же время Вашингтон продвигает в Совете Безопасности ООН проект резолюции о двухлетнем мандате международных сил в Газе и временного органа управления сектором. Формулировка о «праве использовать все необходимые средства» для обеспечения безопасности звучит как стандартная дипломатическая оговорка, но фактически открывает простор для разных трактовок. Не случайно именно этот пункт стал яблоком раздора между США, Израилем и Турцией.

Анкара делает следующий шаг через Сирию. Фидан заявил, что обсуждал с американцами «проблемные районы на юге Сирии», где пересекаются интересы Израиля и друзского меньшинства, а также северо-восток страны, контролируемый боевыми курдскими силами, который поддерживают США. Турция предлагает интегрировать эти формирования в регулярную сирийскую армию — шаг, способный подорвать выстроенную с 2016 года американскую систему влияния. Для Анкары это способ ликвидировать позиции террористической Рабочей партии Курдистана.

Фидан встретился также со специальными посланниками Трампа — Стивом Виткоффом, Томом Барраком и вице-президентом Джей Ди Вэнсом. Это были не просто протокольные контакты, а демонстрация намерения Анкары выстраивать прямые каналы с новой американской элитой в обход привычных дипломатических маршрутов. Турция предлагает не столько посредничество, сколько альтернативную логику: «Мы решаем проблемы не в Женеве (имеется в виду европейская штаб-квартира ООН), а на земле». Иначе говоря, послание Западу звучит так: оставьте заседания и резолюции — новый порядок мы будем устанавливать практикой свершившихся фактов.

Ситуация становится особенно щекотливой на фоне того, что администрация Трампа всё откровеннее склоняется к идее «нового ближневосточного треугольника», в котором Турции отведена роль посредника между Вашингтоном и арабскими столицами

Израиль во всём этом видит хладнокровный расчёт. Несколько дней назад турецкий суд выдал ордера на арест премьер-министра Биньямина Нетаньяху и ряда высокопоставленных израильских чиновников, включая министра обороны Исраэля Каца и начальника Генштаба Эяля Замира. Для Анкары это был дипломатический залп по международной репутации еврейского государства. И хотя решение стамбульского суда не имеет юридической силы, политический эффект очевиден: Турция пробует закрепиться в роли «морального арбитра» палестинского вопроса.

В ответ в коридорах власти в Иерусалиме всё чаще говорят о «двойном вторжении» Турции — политическом и психологическом. Эрдоган через Фидана возвращает влияние в Сирии и в Газе одновременно.

Ситуация становится особенно щекотливой на фоне того, что администрация Трампа всё откровеннее склоняется к идее «нового ближневосточного треугольника», в котором Турции отведена роль посредника между Вашингтоном и арабскими столицами. Для США это способ снизить напряжённость, не ввязываясь в новые военные кампании; для Турции — шанс стать незаменимой страной в решении перманентных ближневосточных конфликтов.

Анкара снова превращается в игрока, который диктует региональную повестку. На глазах рождается новая геополитическая формула, где Эрдоган — не наблюдатель и не посредник, а режиссёр ближневосточной сцены. И чем активнее действует президент Турции, тем очевиднее, что его страна наступает по всем направлениям сразу.