В случае масштабной дестабилизации Ирана возникнут серьёзные риски и для Южного Кавказа

Интервью # c грузинским политологом, экспертом по вопросам Ближнего Востока Василием Папава.

— Каковы могут быть действия Ирана после бомбардировки ядерных объектов со стороны США?

— 23 июня Иран выпустил около десяти ракет по американским базам в Катаре и Ираке в ответ на удары США по иранским ядерным объектам. Основной целью стала авиабаза Аль-Удейд в Катаре – крупнейшая база американцев на Ближнем Востоке. Все ракеты были перехвачены системами ПВО, по последним данным пострадавших нет.

Предупреждение Ираном Катара и США перед ракетной атакой на американскую базу в Катаре свидетельствует о намерении Тегерана нанести ответный удар, сохранив при этом возможность избежать жертв и дальнейшей эскалации конфликта. Такой шаг показывает, что Иран стремится продемонстрировать свою решимость защищать национальные интересы и реагировать на удары по своим объектам, одновременно пытаясь сохранить определённый контроль над ситуацией и не доводить конфликт до открытой войны. Однако сама атака резко повысила напряжённость в регионе, заставив США привести базы в повышенную боевую готовность и усилив опасения относительно возможного расширения военных действий.

— В парламенте Ирана подняли вопрос закрытия Ормузского пролива. Как вы считаете, пойдет ли руководство страны на такой шаг?

— Решение парламента Ирана о возможности закрытия Ормузского пролива – это не просто реакция на удары Израиля и США, а чёткое послание не только Вашингтону, но и всем странам, которые открыто поддерживают США или являются его союзниками в регионе. Такой шаг символизирует в первую очередь готовность иранского руководства применять серьёзные меры в ответ на внешнее давление и демонстрирует, что любые действия против Тегерана могут повлечь масштабные последствия для всей мировой экономики и безопасности. Это предупреждение о том, что Иран способен и готов перекрыть один из ключевых мировых транспортных маршрутов нефти, что несомненно ударит по интересам не только США, но и их партнёров, включая страны Персидского залива и Запада.

— Как нынешний конфликт Израиля и Ирана может повлиять в целом на Южный Кавказ?

— Конфликт между Израилем и Ираном существенно обостряет ситуацию на Южном Кавказе, превращая регион в потенциальное поле геополитического противостояния. Азербайджан, тесно связанный с Израилем в военной и технологической сферах, оказывается в центре напряжённости, поскольку Тегеран воспринимает эти связи как угрозу своей безопасности. В то же время Армения, традиционно поддерживаемая Ираном и зависящая от него в экономическом и энергетическом плане, рискует оказаться между двух огней, что усложняет её внешнеполитическую позицию и ставит под угрозу стабильность на границе с Ираном. Конфликт усиливает раскол в регионе, подрывая хрупкий баланс сил и создавая риски для реализации ключевых инфраструктурных проектов, таких как Зангезурский коридор.

В случае масштабной дестабилизации Ирана по типу сирийского сценария возникнут серьёзные риски не только для самого Ближнего Востока, но и для Южного Кавказа. Возможное расширение конфликта с использованием прокси-групп могут привести к тому, что Южный Кавказ превратится в арену влияния внешних игроков и столкновений интересов. Это повышает вероятность серьёзной дестабилизации, которая затронет безопасность, экономику и политическую стабильность стран региона. В таких условиях от государств Южного Кавказа потребуется выстраивание взвешенной и прагматичной политики, чтобы избежать вовлечения в более масштабный конфликт и сохранить региональную устойчивость.

— Кого в этой эскалации поддерживает грузинское общество?

— Грузинское общество и власти официально не выражают поддержки ни одной из сторон конфликта между Израилем и Ираном, стараясь сохранять максимально прагматичную и нейтральную позицию. Власти Грузии подчеркивают важность дипломатических усилий для деэскалации и сохранения стабильности, избегая прямых обвинений или осуждений. Иранский посол в Грузии Махмуд Адиб призывает страну осудить действия Израиля, подчёркивая разницу в позициях двух государств.

При этом экономические связи Грузии с Ираном не столь значительны, хотя политический диалог и сотрудничество в отдельных сферах продолжаются. В целом, грузинское общество и власти предпочитают не втягиваться в конфликт, чтобы не усугублять внутреннюю ситуацию и сохранить стабильность в стране.

— Готовятся ли власти Грузии к различным сценариям из-за войны Израиля и Ирана?

— Власти Грузии готовятся к разным сценариям развития конфликта между Израилем и Ираном, учитывая риски для безопасности и экономики страны. Уже приняты меры по обеспечению безопасности граждан, в том числе эвакуации из зоны конфликта, и ведётся мониторинг ситуации с возможным ростом потока беженцев из региона. При этом правительство подчёркивает важность дипломатических усилий для деэскалации и сохранения стабильности.

— Как вы оцениваете вероятность возращения в политику Ирана сына последнего шаха Реза Пехлеви?

— Шахзаде Реза Пехлеви, сын последнего шаха Мохаммеда Реза Пехлеви, остаётся ключевой фигурой среди иранской эмигрантской оппозиции и практически не имеет конкурентов в этом статусе. Его влияние внутри страны, особенно среди молодёжи, растёт на фоне надежд на политические перемены, сближение с Западом, расширение личных свобод и социальную стабилизацию.

Реза Пехлеви активно действует на международной арене: ведёт переговоры с Конгрессом США, разрабатывает план переходного периода и призывает к всеобщему восстанию, обещая демократическое правительство после смены режима.

Однако реставрация монархии в Иране без поддержки религиозных деятелей обречена на провал. Радикальная позиция религиозных кругов во главе с аятоллой Хомейни, в 1979 году привела к свержению шаха, мобилизовав миллионные массы против монархии. Сегодня, несмотря на внутренние протесты, экономические трудности и международную изоляцию, создающие благоприятный фон для перемен, значительная часть населения привыкла и не готова к реставрации монархии.

Тем не менее, Пехлеви продолжает играть роль символа и организатора оппозиции.