Запад требует разорвать отношения с Россией. Иран не хочет наш комментарий

Запад жестко требует от Ирана разорвать отношения с Россией, если Тегеран действительно заинтересован в возобновлении ядерного диалога с Европой и смягчении санкционного режима.

О том, что именно такой подход сегодня доминирует в западных требованиях, публично заявил официальный представитель Министерства иностранных дел Ирана Эсмаил Багаи. По его словам, Иран эту логику отвергает и, напротив, последовательно движется к институционализации стратегического сближения с Россией, рассматривая этот процесс как долгосрочный фактор собственной безопасности и свободу внешнеполитического маневра.

Запад жестко требует от Ирана разорвать отношения с Россией

Как утверждает Багаи, европейские государства фактически ждут, что страны, поддерживающие дружественные связи с Россией, откажутся от них по политическому запросу Европы. В Тегеране подобную постановку вопроса называют «неразумной» и противоречащей базовым принципам суверенитета. Официальный представитель МИД ИРИ подчеркнул, что отношения Ирана и России выстроены на основе взаимных интересов и уважения, а не ситуативных конъюнктурных расчетов.

На этом фоне особое внимание привлек состоявшийся на прошлой неделе прямой телефонный разговор между министрами иностранных дел Ирана и Великобритании - первый за продолжительное время. Глава иранской дипломатии Аббас Аракчи в беседе с британской коллегой Иветт Купер заявил о приверженности Тегерана дипломатии, основанной на взаимном уважении, но при этом дал понять, что Исламская Республика не намерена принимать условия, предполагающие односторонние уступки. Он резко раскритиковал позицию трех европейских держав по так называемому «ядерному досье», указав, что Тегеран открыт к переговорам лишь в рамках признания его законных прав и национальных интересов.

Официальное заявление Лондона по итогам этого разговора до сих пор не опубликовано, что было воспринято в Тегеране как симптом сохраняющейся неопределенности.

Особое внимание привлек состоявшийся на прошлой неделе прямой телефонный разговор между министрами иностранных дел Ирана и Великобритании - первый за продолжительное время

Напомним, что в августе Франция, Германия и Великобритания активировали механизм восстановления санкций в рамках прежней ядерной сделки, что уже в сентябре это привело к повторному введению ограничений Совета Безопасности ООН. С этого момента переговорный процесс между Ираном и Западом фактически застопорился. В иранских политических кругах все чаще говорят о том, что ядерная тематика больше не является единственным предметом давления, а увязывается с более широкими геополитическими требованиями, включая дистанцирование Тегерана от Москвы.

При этом для Ирана сам вопрос отношений с Россией не нов. На протяжении многих лет внутри иранского политического истеблишмента ведутся острые дискуссии о допустимых пределах сближения с Москвой. Так, представители реформаторского лагеря утверждают, что Россия объективно заинтересована в сохранении санкционного давления на Иран, поскольку это ослабляет его переговорные позиции и усиливает зависимость от внешних партнеров. С их точки зрения, именно поэтому Тегерану следовало бы переориентироваться на компромисс с Западом.

Подобные настроения усилились после июньских ударов Израиля по Ирану и последующих действий США. В иранских политических и экспертных кругах тогда звучали обвинения в адрес Москвы, вплоть до утверждений о том, что Россия якобы передала Израилю координаты иранской системы ПВО. Эти заявления, так и не получившие подтверждения, наглядно обнажают глубину недоверия в отношении России, наличествующего в иранском дискурсе.

В иранских политических и экспертных кругах звучали обвинения в адрес Москвы, вплоть до утверждений о том, что Россия якобы передала Израилю координаты иранской системы ПВО

Тем не менее, несмотря на все сомнения и взаимные подозрения, Иран продолжает рассматривать Россию как необходимого партнера. Несмотря на то, что обе страны остаются конкурентами в борьбе за влияние в ряде регионов, их сближает общий контур противостояния Западу. В этих условиях Тегеран не видит для себя реалистичной альтернативы поддержанию и углублению связей с Москвой, а потому вряд ли пойдет на уступки, которых от него добиваются европейские столицы.

Эта линия была подтверждена и на уровне экономической дипломатии. 21 декабря посол Ирана в России Казем Джалали в интервью газете «Известия» заявил, что Тегеран намерен расширять торгово-экономическое сотрудничество с Москвой и другими участниками Евразийского экономического союза. По его словам, соглашение о свободной торговле уже привело к росту товарооборота, и Иран заинтересован в дальнейшем увеличении обмена со всеми пятью государствами союза, прежде всего с Россией.

Эти заявления прозвучали вскоре после официального визита Аббаса Аракчи в Москву 16 декабря 2025 года, в ходе которого глава МИД ИРИ провел переговоры с министром иностранных дел России Сергей Лавров. На совместной пресс-конференции Аракчи сообщил, что стороны подробно обсудили региональную проблематику, включая Южный Кавказ, Афганистан, Украину, а также ситуацию в Палестине. Существенная часть консультаций была посвящена ядерной программе Ирана и более широкому спектру региональных вопросов.

Для Ирана выбор в пользу России становится не столько идеологическим, сколько расчетливым ответом на внешнее давление

Тем временем в российских аналитических кругах сближение Тегерана и Москвы рассматривается как закономерный процесс. Эксперт Антон Мардасов назвал растущее сближение двух стран частью масштабного перехода к многополярной системе международных отношений, отметив при этом наличие расхождений в их стратегических представлениях. По его оценке, именно прагматичное сотрудничество позволяет Ирану и России согласовывать ключевые экономические и политические вопросы, особенно в условиях продолжающегося санкционного давления.

В итоге складывается ситуация, при которой требование Запада разорвать связи с Москвой не только не приближает решение иранской ядерной проблемы, но и, наоборот, подталкивает Тегеран к более жесткой фиксации своего стратегического курса. Для Ирана выбор в пользу России становится не столько идеологическим, сколько расчетливым ответом на внешнее давление, в котором компромисс с Западом все чаще выглядит лишенным реальных гарантий.