От Вашингтона до Ормузского пролива стратегический шанс Азербайджана РАСКЛАД от Эльчина Алыоглу

Автор: Эльчин Алыоглу, директор Baku Network. специально для Day.Az

Июнь 2025 года вошёл в историю как момент окончательной эрозии американской глобальной модели управления. Решение президента Дональда Трампа нанести удары по ядерной инфраструктуре Ирана - без одобрения Совета Безопасности ООН, без консультаций с союзниками по НАТО и вопреки позициям европейских столиц - стало не просто военным актом, а символом новой эпохи: эпохи прямого, не завуалированного суверенизма сверхдержавы, утратившей прежнюю способность к управлению сложными архитектурами безопасности.

Официальный Лондон, отстранённо заявивший о "нежелательности эскалации", Париж, потребовавший "немедленного прекращения военных действий", и Берлин, который вообще остался в дипломатической немоте - всё это не только указывает на дипломатическую изоляцию США, но и подтверждает: союзники более не рассматривают Трампа как предсказуемого гаранта коллективной безопасности. Ближний Восток же, как лакмус геополитической температуры, мгновенно отреагировал. Уже 13 июня Корпус стражей исламской революции (КСИР) заявил о начале "асимметрической кампании возмездия", начав удары по американским объектам в Ираке и военной инфраструктуре ОАЭ, связанной с логистикой Пентагона.

Реакция энергетических рынков не заставила себя ждать. Цена на нефть марки Brent 17 июня впервые с 2022 года может превысить психологическую отметку в 120 долларов за баррель. Но это только вершина айсберга. Главное - паника страховых и логистических корпораций, приостановка судоходства через Ормузский пролив и угроза перебоев поставок сжиженного газа из Катара. Проблема приобрела системный характер: инфраструктура Персидского залива - от СПГ-терминалов до нефтепроводов - оказалась под ударом. И никто не знает, где следующий инцидент: Бахрейн? Кувейт? Саудовские объекты Aramco?

Сам Трамп, как всегда, отвечает не логикой дипломата, а риторикой шоумена. Его пресс-конференция в Вест-Пойнте стала классическим образцом политического эксгибиционизма: "Америка больше не будет просить разрешения, чтобы защищать себя". Но что именно защищает США в Исфахане, остаётся за кадром. Ведь даже по признанию аналитиков CSIS и RAND Corporation, иранская ядерная программа, несмотря на удары, не уничтожена, а лишь "отодвинута". Более того, военный ответ лишь ускорил внутриполитическую консолидацию вокруг аятоллы Хаменеи - то есть стратегическая цель, якобы заключавшаяся в "ослаблении режима", дала обратный эффект.

В самом Вашингтоне усиливается трение между исполнительной и законодательной ветвями власти. Сенаторы-республиканцы говорят о "требуемом лидерстве", демократы - о "безответственной милитаризации внешней политики". Но главное - это то, что в стенах самого Пентагона не утихают утечки о том, что Трамп проигнорировал предупреждения аналитического управления разведки МО США, предостерегавшего от "многовекторных рисков иранской ответной кампании". Один из офицеров на условиях анонимности заявил New York Times: "Нас поставили перед фактом. У Трампа не было плана на утро после атаки".

Напомним, Американские ВВС и ВМС нанесли точечные удары по иранским ядерным объектам в Исфахане, Фордо и районе Натанз. Использовались стратегические бомбардировщики B-2 Spirit и крылатые ракеты "Томагавк", запущенные с подводных лодок в Аравийском море. По заявлению Белого дома, операция носила ограниченный характер и была направлена исключительно на "военные компоненты ядерной программы".

По заявлениям администрации президента США Дональда Трампа, целями стали три ключевых объекта - в Фордо, Исфахане и Натанзе. Использованы были бункерные бомбы GBU-57 и крылатые ракеты с подводных платформ. По оценке американской разведки, удалось временно вывести из строя как минимум две линии по обогащению урана. Особенно значимым считается удар по подземному комплексу Фордо - одному из наиболее защищённых объектов ядерной инфраструктуры Ирана.

Однако сразу несколько аналитических центров, включая IISS и SIPRI, указали, что повреждения могли быть лишь частичными. Незадолго до удара Иран, предположительно, переместил значительные объёмы обогащённого урана и часть оборудования в резервные хранилища. Кроме того, технические специалисты МАГАТЭ сообщают, что из-за отказа Ирана от инспекций в мае-июне 2025 года оценить фактический ущерб невозможно. Таким образом, удар нанёс тактический, но не стратегический ущерб.

Однако немедленно возник правовой и политический резонанс. Крупнейшие СМИ, включая Washington Post и NBC, сообщили, что решение было принято без предварительного согласования с Конгрессом. Сенатор-республиканец Рэнд Пол назвал действия Трампа "внеправовым самоуправством" и предупредил, что это "способно втянуть США в третью войну на Ближнем Востоке". Лидер демократов в Сенате Чак Шумер обвинил президента в нарушении конституционного баланса властей.

Согласно свежему опросу YouGov/Economist (опубликован 20 июня), только 16 % американцев поддерживают военное вмешательство против Ирана. Более 60 % высказались за продолжение дипломатии. Это - самый низкий уровень поддержки военных операций за последние два десятилетия.

Удары стали следствием дипломатического тупика. В течение двух месяцев (апрель-май 2025) в Маскате и Риме велись закрытые переговоры между представителями США и Ирана. Стороны обсуждали энергетическую сделку, предусматривавшую ограниченный допуск иностранных компаний к строительству атомных станций в обмен на международный контроль над программой обогащения урана.

Однако, как заявил официальный представитель МИД Ирана Нассер Канаани 14 июня, переговоры провалились после того, как Вашингтон потребовал "полнейшего демонтажа всех центрифуг и круглосуточного доступа МАГАТЭ в реальном времени". По данным France 24, после неудачи переговоров оманский канал связи был закрыт, а дипломатические контакты полностью прекращены.

На фоне дипломатического вакуума и обострения на местах сейчас просматриваются три возможных траектории:

1. Новый формат переговоров. Франция, Китай и ЕС разрабатывают модель, напоминающую переговоры с КНДР, включающую ядерные гарантии, экономические стимулы и международный контроль. Рассматривается участие Турции, Катара, Казахстана и России.

2. Эскалация через прокси-войну. Иран усиливает активность через союзников: атаки на танкеры, удары по базам США в Сирии и Ираке, рост напряжённости в Йемене и Ливане. Уже 19 июня беспилотники атаковали американские объекты в Эрбиле - вероятно, с иранским участием.

3. Энергетическая фрагментация. Возможная блокировка Ормузского пролива может вызвать цепной срыв логистики, рост цен и переориентацию поставок. Европа активизирует каспийский вектор - через Азербайджан и Транс-Анатолийский маршрут.

Если рассматривать последствия с геополитической точки зрения, то удары США сыграли роль катализатора новой волны нестабильности. Саудовская Аравия, Объединённые Арабские Эмираты и Ирак выразили "глубокую обеспокоенность" и призвали к сдержанности. Египет выступил с более жёсткой формулировкой, заявив, что подобные действия могут "разрушить остатки регионального баланса". Россия предупредила о приближении мира к "точке ядерной нестабильности" и открыто назвала удары нарушением международного права.

Одновременно с этим нарастает риск дестабилизации в других зонах шиитского влияния. Уже анонсированы беспилотные удары по объектам США в Ираке и Сирии. В Йемене хуситы объявили о возобновлении операций против судоходства в Красном море, несмотря на перемирие, достигнутое ранее при посредничестве Омана.

...Именно в условиях нестабильности, характерной для второго срока президента Трампа, где внешнеполитические решения принимаются в режиме импровизации, а международные институты всё чаще игнорируются, способность государств к стратегической автономии становится ключевым фактором выживания. Военная операция США против Ирана, задуманная как демонстрация силы и решимости, в реальности оголила институциональные противоречия Вашингтона: разлад между Белым домом и Конгрессом, падение поддержки среди союзников, дипломатическая изоляция и рост напряжённости на энергетических рынках.

Этот системный сбой Вашингтона в эпоху трамповского авантюризма создаёт уникальное геополитическое окно для стран, способных остаться нейтральными, но активными. Азербайджан, не вовлекаясь в прокси-конфликты, не поддаваясь давлению и сохраняя репутацию надёжного партнёра, сегодня обладает редким ресурсом - доверием сразу нескольких полюсов силы. Это делает его не просто транзитной площадкой, а потенциальным архитектором новой энергетической и дипломатической конфигурации Евразии.

Но шанс - не гарантия. Чтобы превратить эту позицию в долгосрочное преимущество, необходима предельная стратегическая гибкость, политическая устойчивость и умение действовать на опережение. В мире, где каждый следующий шаг США может стать катализатором нового кризиса, Баку должен быть не реактивным актором, а суверенным модератором регионального баланса.

Сегодня, когда Ормузский пролив грозит обернуться новым театром давления, а Вашингтон отказывается от привычной роли "гаранта стабильности", именно такие государства, как Азербайджан - рациональные, прагматичные, независимые, - могут задать новую норму поведения на посттрамповой геополитической сцене. Не через громкие лозунги, а через тихую силу решений. Через инфраструктуру доверия. Через способность удерживать равновесие там, где другие теряют почву.

Именно сейчас, в момент, когда Ближний Восток погружается в многоуровневую турбулентность, а Трамп торгует войной, как биржевой спекулянт, Баку должен быть предельно рационален. Он должен говорить с Европой языком доверия, с Турцией - языком синергии, с США - языком дистанции, а с Ираном - языком реализма. Не эмоций, не геополитической суеты, а зрелого прагматизма.

И вот теперь, когда на шахматной доске мировой политики сброшены фигуры, сломаны правила и остались лишь нервы игроков, именно такие страны, как Азербайджан, могут внести в игру не силу, а смысл.

И этим изменить саму структуру партии.