Перестрелка в Махачкале: когда подполье молчит, но не уходит МНЕНИЕ ЭКСПЕРТА

В Махачкале произошел очередной резонансный инцидент, вновь актуализировавший угрозу вооруженного насилия и подрывной деятельности в регионе.

По официальной информации, распространенной Министерством внутренних дел Дагестана, в результате нападения группы неизвестных на патрульный экипаж ГИБДД погибли трое сотрудников полиции. Инцидент произошел в городской черте — на улице Керимова — и сопровождался применением автоматического оружия. Один из нападавших, 30-летний мужчина, был ликвидирован в ходе перестрелки, еще один преступник также был нейтрализован, двум другим удалось скрыться на угнанном служебном автомобиле. В Махачкале немедленно введен план «Перехват».

Силовые структуры оцепили район происшествия, продолжается активная фаза оперативно-розыскных мероприятий. В ходе перестрелки пострадала 12-летняя девочка: ей был причинен легкий осколочный вред. Этот факт подтверждает высокий уровень угрозы для гражданского населения при подобного рода атаках, совершенных в густонаселенных городских зонах.

Пока официальная квалификация инцидента не дана, однако характер и дерзость нападения указывают на возможный террористический мотив. Скоординированные действия группы вооруженных лиц, умышленное нападение на представителей правопорядка, последующее угон служебного автомобиля и попытка бегства указывают на высокую степень подготовки и организованности. Такие действия характерны для террористических «ячеек», имеющих четкую цель дестабилизации ситуации и демонстрации силы на фоне кажущейся нормализации в регионе.

Дагестан на протяжении последних десятилетий оставался зоной повышенного внимания со стороны федеральных структур из-за активности радикальных группировок. Несмотря на значительный прогресс в области стабилизации ситуации, подобные инциденты свидетельствуют о наличии скрытых ячеек, готовых к активным действиям. Одним из возможных сценариев является наличие «спящих» группировок, которые получают команды извне или активируются при наступлении подходящих условий — политических, социальных или геополитических. Таков ли сценарий на этот раз или это всего лишь один из множества случаев обычных перестрелок по принципу «не договорились» с представителями власти..?

Политолог Ильгар Велизаде в своем комментарии для Vesti.az заявил, что в Дагестане по-прежнему сохраняется высокая активность неформальных групп, нередко связанных с локальными политическими интересами, клановыми структурами и внутриэлитными конфликтами.

«Эти образования существуют на пересечении криминальных, религиозных и политических сфер влияния и периодически напоминают о себе через акты насилия и провокации», - сказал он.

По его словам, если обратиться к историческому контексту, то в 1990-е годы на территории республики активно формировалось экстремистское подполье.

«Несмотря на масштабные антитеррористические кампании, часть его структуры и идеологической базы уцелела. Полностью искоренить это явление не удалось — сегодня оно существует в более скрытой, латентной форме. Радикальные элементы, ранее действовавшие как вооруженные группы с явной структурой, теперь все чаще растворяются в гражданском обществе, избегая открытого противостояния», - отметил эксперт.

Велизаде подчеркнул, что представители этих самых групп, как правило, не вызывают подозрений: они посещают мечети, участвуют в жизни общин, но сохраняют связи с подпольем и в определенный момент могут активироваться.

«Следственные органы в подобных случаях рассматривают не только религиозный или идеологический мотив, но и политико-элитные факторы. Внутриэлитные разборки, борьба за влияние, а также использование экстремистского ресурса в межклановой конкуренции нередко становятся частью широкой картины. Деструктивная активность может быть инструментом давления, устрашения или политического торга», - пояснил он.

Аналитик заявил, что при этом нельзя игнорировать фактор социальной поляризации: в Дагестане сохраняется заметное расслоение общества, и радикальные идеологии находят отклик не только в беднейших слоях, но и среди представителей социально благополучных групп.

«Примером может служить теракт прошлого года, когда среди участников оказались родственники одного из районных глав — в том числе, по данным, и его дети. Это указывает на то, что радикализация затрагивает и представителей местной элиты. Причина кроется не только в идеологических убеждениях, но и в ощущении нереализованности, неудовлетворенности социальным или политическим статусом. В таких случаях радикальные идеи становятся способом выражения протеста или демонстрации силы», - сказал Велизаде.

Наш собеседник утверждает, что радикальное подполье не исчезло — оно изменило облик, став более скрытным, адаптированным к текущим реалиям: каналы связи, снабжения и идеологической подпитки сохраняются.

«При возникновении триггерной ситуации эти структуры способны оперативно активизироваться, что приводит к всплескам насилия и дестабилизации. Инциденты, подобные нападению в Махачкале, нельзя рассматривать изолированно — они являются частью глубинных социально-политических процессов, в которых переплетаются клановая конкуренция, религиозная риторика и нерешенные проблемы развития региона», - подытожил Ильгар Велизаде.