Российская экономика: почему деревья машут ветками? Наша аналитика

На фоне запущенной Трампом вселенской «движухи» итоги февральского заседания Совета директоров ЦБ выглядят чем-то глубоко периферийным и проходным. Оставив ключевую ставку на уровне 21% годовых, регулятор сделал шаг абсолютно ожидаемый, внешне скучный до оскомины и, по словам Эльвиры Набиуллиной, наиболее взвешенный в текущих условиях. Однако с учетом пары обстоятельств аппаратного характера, а также общего состояния российской экономики, которая, как заметил некий пользователь YouTube, «катится в сахипзадницу», это событие обретает особо зловещий смысл.

Что еще принципиально отличает его от прошлогодних решений Банка России по ставке, так это информационно-геополитический контекст. На пресс-конференции Набиуллину спросили: учитывает ли ЦБ в каком-то из своих сценариев ситуацию с урегулированием конфликта в Украине, как сей фактор повлияет на инфляцию и ключевую ставку? Докладчица сказала, что не хотела бы спекулировать на эту тему, что включать ее в базовый сценарий преждевременно: «поживем-увидим», все будет зависеть от развития событий.

Сохранение ключевой ставки на прежнем уровне с учетом пары обстоятельств обретает особо зловещий смысл

Между тем, когда появилась новость о первом с 2020 года телефонном разговоре президентов США и России, индекс Мосбиржи вырос на 7,3%, а курс доллара на рынке Forex откатился ниже отметки в 90 рублей, чего не случалось с сентября 2024-го. Впрочем, обстоятельства эмоционального свойства для Центробанка действительно малозначимы, в своей денежно-кредитной политике (ДКП) он традиционно руководствуется соображениями фундаментальными. А с декабря 2024-го, похоже, еще и конъюнктурно-политическими...

Складывается ощущение, что руководство регулятора окончательно решило умыть руки, мол, гори оно всё синим пламенем... По всем законам логики ЦБ должен был повысить ставку, но этого не сделал (как и в декабре), озвучив вопиюще неубедительный аргумент: «мы видим охлаждение всех видов кредитования». При этом Набиуллина сообщила, что о переломе тренда по инфляции (к концу года показатель превысил 10%), который подпитывается очень высокими инфляционными ожиданиями у всех групп экономических агентов, речь пока не идет. Соответственно, «годовая инфляция будет иметь длинный тормозной путь из-за сильной инерции». В целом за 2025 год цены прибавят 7-8%, а не 4,5–5%, как говорилось в октябрьском прогнозе ЦБ.

Всё то, что в 2024-м висело на экономике, финансовой системе и населении свинцовыми веригами, никуда не делось. По оценке Банка России, рынок труда остается жестким (безработица находится на исторических минимумах), а рост внутреннего спроса по-прежнему значительно опережает возможности расширения товаров и услуг. К этому много чего можно добавить: и январский показатель дефицита бюджета в 1,7 трлн рублей, что уже на 42% больше ожидаемой по итогам года недостачи в 1,2 трлн; и официально запланированное на июль повышение тарифов ЖКХ на 10-12% (с 1 января управляющие компании тихой сапой подняли на ту же величину плату за капремонт и содержание жилья); и вероятное падение нефтегазовых доходов из-за новых санкций Вашингтона в отношении судов, перевозящих российскую нефть; и 16-й пакет санкций ЕС; и октябрьское повышение на 75-80% ставок утилизационного сбора на автомобили. И так далее, и тому подобное, до бесконечности.

Незатейливый механизм повышения ключевой ставки для обуздания инфляции в России перестал работать

И в этих замечательных условиях, внутренних и внешних, Набиуллина, не моргнув глазом, изрекает: «уровня ключевой ставки в 21% должно быть достаточно для замедления инфляции». Да неужели? И нет ли здесь некой связи с предыдущим событием, которое вполне тянет на статус знакового?

По сообщениям российских СМИ, в первых числах февраля Владимир Путин потребовал от Михаила Мишустина не только обеспечить долговременный и сбалансированный рост экономики страны, но и добиться остановки инфляции до конца (!). Президент заметил, что по состоянию на 3 февраля рост цен ускорился по сравнению с прошлым годом – 9,9% против 9,52%. В свою очередь, премьер сослался на наметившийся тренд на снижение кредитования населения и бизнеса, что, по его словам, создает предпосылки для остановки инфляции.

Вообще-то, до сих пор за инфляцию отвечал строго Центробанк, а никак не правительство: в этом основная задача ДКП регулятора – обеспечение стабильности цен посредством ключевой ставки. Но раз ставка не работает, сколько ее не повышай, значит, дело в другом. Прежде всего, в колоссальном бюджетном импульсе, в безостановочном наращивании трат на «цели СВО», которое ведет также к истощению казны и Фонда национального благосостояния. Что косвенно признал сам Путин.

Все для фронта, все для движухи!

«6,3% ВВП мы тратим на укрепление обороноспособности, - заявил он. – Все компоненты в стране, все составляющие жизнедеятельности государства – экономика, социальная сфера в самом широком смысле этого слова, образование, здравоохранение – развивались, раскачивать до бесконечности, повышать до бесконечности вот эти расходы мы тоже не можем».

На взгляд доктора экономических наук, профессора Игоря Липсица, в сложившихся обстоятельствах Набиуллина «очень хорошо отыгрывает свою партию». Она практически ничего не делает для обуздания инфляции, поскольку, что называется, грамотно отдала пас Мишустину. Мол, раз теперь ты у нас «главный по инфляции», давай действуй, пробивайся к воротам, забивай гол, а мы будем сидеть на трибуне и аплодировать. Это чисто аппаратная игра, и это свидетельство противоречий, разлада между Центробанком и кабинетом министров. Экономист напомнил, что в декабре Мишустин пожаловался президенту на Центробанк, который, по словам премьера, своей сверхвысокой ставкой препятствует усилиям правительства по поддержке экономики в условиях санкций.

«Глупо и бессмысленно: профессионал такого никогда не скажет, - говорит Липсиц. - Ветер возникает не потому, что деревья машут ветками. Так и инфляцию разгоняет не рост ключевой ставки, а закачка денег в определенные сектора... Нынешнее бездействие ЦБ является симптомом отмирания в России рыночной экономики и самой ставки как инструмента рыночного регулирования. Есть у меня опасение, что Россия может доиграться до гиперинфляции».