С Арменией сложно, с Азербайджаном другое дело, а у Грузии гиблый номер наша аналитика

В нынешнее сложное, переломное время Южный Кавказ, как и прилегающая к нему Центральная Азия, словно застряли между мирами, не имея ни внятного понимания, ни направления движения, ни конечной цели. Регионы зависли в пространстве неопределенности, где старые ориентиры уже утрачены, а новые - еще не оформились.

Во многом это связано с возвращением в Белый дом Дональда Трампа, которое положило начало процессу размывания внешнеполитических координат, после чего само понятие «прозападная ориентация» утратило прежнюю геополитическую четкость. И если до ноября 2024 года под ним предполагалась евроатлантическая интеграция, ориентация на США и Евросоюз как на две части единого политического и ценностного пространства, то сегодня этот образ рассыпался, как карточный домик.

Трамп пришел и разрушил миропорядок. Что дальше?

Если Москва переведет имперский взгляд на Кавказ

Соединенные Штаты ушли в себя, фактически перестав ассоциироваться с понятием «коллективный Запад». Европа же настолько погружена в собственные кризисы, что невольно возникает вопрос: а есть ли у нее ресурсы и внимание для таких регионов, как наш? На уровне деклараций - безусловно есть. Однако на практике любая страна, выбирая «прозападный» внешнеполитический вектор, вряд ли до конца понимает, на что именно ей может рассчитывать.

Мы уже почти четыре года наблюдаем европейские мучения вокруг войны в Украине и с тревогой пытаемся представить, что же будет с нами, если по завершении так называемой СВО Москва решит перевести свой имперский взгляд в сторону Южного Кавказа или Центральной Азии. Учитывая, что даже крупнейшие государства азиатско-кавказского пространства в несколько раз уступают Украине по площади, населению и ресурсам, пространство для иллюзий здесь крайне ограничено.

Эта новая и пугающая реальность, разумеется, проецируется на все бывшие советские республики, каждая из которых мысленно примеряет на себя украинский сценарий.

Наиболее предметным символом этого раздвоения остается Армения, которая после поражения в войне с Азербайджаном все чаще становится объектом неудобных вопросов: кем в новой внешнеполитической реальности она является? По-прежнему ли это «форпост России»? Или после утраты азербайджанских территорий, захваченных в начале 1990-х годов, Россия для Армении уже не столь критически важна?

Все мы с тревогой пытаемся представить, что же будет с нами, если по завершении так называемой СВО Москва решит перевести свой имперский взгляд в сторону Южного Кавказа или Центральной Азии?

А что с Арменией?

Администрация Пашиняна ведет довольно запутанную и противоречивую линию, которую можно описать как попытку дрейфа от России в сторону Запада, но дрейфа приторможенного, без резких движений, чтобы не дай Бог не спровоцировать экономический обвал и политическую дестабилизацию. Армения словно пытается ослабить у себя на шее российскую удавку, но 35 лет теснейшей интеграции не отпускают и не отпустят. Экономика страны глубоко завязана на Москву, особенно в условиях военного времени. Крупные бизнес-активы принадлежат российским компаниям, а армянская диаспора в России остается лидером по объему денежных переводов. Добавьте к этому военную базу РФ в Гюмри и российских пограничников на границе с Ираном и Турцией, и попытка избавиться от этого наследия начинает выглядеть почти самоубийственной.

И все же с момента окончательной утраты контроля над Карабахом Никол Пашинян проводит весьма своеобразную политику, заслуживающую глубокого анализа. На уровне риторики и символических жестов Армения выглядит откровенно прозападной страной. Пашинян без особых церемоний зачищает пророссийскую оппозицию, ограничивает влияние российских спецслужб, активно курсирует по европейским столицам, подписывает соглашения о стратегическом сотрудничестве с США и ЕС. Словом, западный крен премьер-министра Армении демонстративен и недвусмысленен.

Но если отбросить риторику и ритуалы, то в практической плоскости меняется немногое. Россия остается ключевым экономическим партнером Армении, россияне продолжают контролировать стратегические активы, включая железные дороги, Москва по-прежнему крупнейший инвестор и донор. Вопрос о выводе базы из Гюмри даже не ставится, как и тема ухода российских пограничников. Формально на пограничных с Ираном и Турцией КПП их больше нет, но фактически охраной границ по-прежнему занимаются структуры ФСБ России. Армения не помышляет о выходе из традиционных пророссийских объединений - СНГ, ОДКБ, ЕвразЭС, участвует в саммитах, а Пашинян лично встречается с Путиным по нескольку раз в год.

И вот здесь я ощущаю полную растерянность. Так, где же в итоге Армения - на Севере или на Западе? Однозначного ответа нет. Это как запись в соцсетях в графе «личная жизнь» - «все сложно». Ни хорошо, ни плохо, а просто сложно.

Так, где же в итоге Армения - на Севере или на Западе? Однозначного ответа нет. Это как запись в соцсетях в графе «личная жизнь» - «все сложно»

Азербайджан – другое дело

Серьезным толчком для всего региона стали инициативы президента США Дональда Трампа, прежде всего, в контексте примирения Армении и Азербайджана. Значение соглашения по Зангезурскому коридору трудно переоценить: оно снимает российские требования о контроле над коридором за счет появления там американского присутствия. Да, это исторический шаг, тут не поспоришь. А есть ли у кого-нибудь уверенность, что через полгода Трамп вообще вспомнит о собственном соглашении? Политик, который путает названия стран, называя их то «Абабажаном», то «Албанией», вряд ли внушает стратегическое доверие. Если лидер не запомнил даже название вашей страны, рискнете ли вы в надежде на его поддержку рвать отношения с ядерной державой, расположенной по соседству?

Делать ставку на Трампа - удовольствие сомнительное. А на Европу - и того более.

Скажу так: Азербайджан еще может позволить себе подобную роскошь: растущее население, сильная экономика, крупная армия и Турция как союзник союзников. Словом, сегодняшний Баку — это тот самый кот, который гуляет сам по себе. А вот что делать Армении, у которой нет ни таких ресурсов, ни таких партнеров?

Эти мысли становятся особенно навязчивыми, когда смотришь на визит Никола Пашиняна в Санкт-Петербург на саммит СНГ. Увы, от географии не убежать.

Азербайджан еще может позволить себе подобную роскошь: растущее население, сильная экономика, крупная армия и Турция как союзник союзников. Словом, сегодняшний Баку — это тот самый кот, который гуляет сам по себе

С кем вы господа? С Трампом или Путиным?

Очень похожая картина складывается и в Центральной Азии. Все республики региона стремятся дистанцироваться от России, но вынуждены делать это настолько медленно и осторожно, что сама идея разворота на Запад теряет порой изначальный смысл. И здесь вновь возникает противоречивая фигура президента Трампа. Вашингтон подписывает соглашения со странами Центральной Азии по редкоземельным металлам, формально открывая им окно возможностей. Но сразу после визитов в США центральноазиатские лидеры спешат встретиться с Путиным - так сказать, для баланса, чтобы не раздражать Москву.

И снова тот же вопрос: так с кем вы, господа? С Трампом или с Путиным? С товарищем Си все более или менее понятно. А вот проблемы с принятием решений по транспортировке энергоносителей в обход России красноречиво подтверждают: с Трампом, может, и приятно, но при этом ссориться с Путиным никто не спешит.

И, наконец, главное открытие сезона - «мечтательская» Грузия. Казалось бы, здесь все ясно: резкая антизападная риторика, замороженные отношения с ЕС и США, словом, остается только Россия. На уровне деклараций так и есть: Москву грузинские власти не критикуют, экономическая зависимость растет, санкционные товары исправно идут транзитом, а россияне, судя по всему, делятся с «Мечтой» опытом подавления общественной активности.

Все республики региона стремятся дистанцироваться от России, но вынуждены делать это настолько медленно и осторожно, что сама идея разворота на Запад теряет порой изначальный смысл

Но и здесь, как в той графе - «все сложно». Можно сколько угодно гонять автомобили на реэкспорт через Кыргызстан в Россию, но фундаментальные противоречия никуда не делись. Официальный Тбилиси не способен на радикальное сближение с Москвой, для этого ему бы пришлось принимать решения, возможные лишь в условиях тотальной диктатуры, а с ее построением у «мечтателей» очевидные проблемы.

Россия ждет от Грузии шагов, которые равнозначны для правящей «Грузинской мечты» политическому самоубийству - фактического признания Абхазии и Южной Осетии, подписания договоров о ненападении, открытия грузового, а затем и железнодорожного транзита через Абхазию. Но любой документ с пунктом назначения «Таможня Республики Абхазия» — это государственная измена, отмыть которую не сможет никакая пропаганда.

Добавьте сюда и то, что Москве вряд ли придется по душе совместный транзитный коридор Южного Кавказа и Центральной Азии в Европу, позволяющий обходить Россию, пусть и с тарифными и инфраструктурными издержками.

В итоге - никаких дипломатических отношений Грузии с Россией, никаких контактов на уровне высших кабинетов Кремля, никакого участия в интеграционных объединениях. Реальное «сближение» Тбилиси с Москвой сводится к риторике и торговле санкционными товарами.

И все!

И вновь я ловлю себя на том же вопросе: так с кем же Грузия? Где у нее Север, а где - Запад? С какой стороны для официального Тбилиси восходит Солнце? Однозначного ответа нет.

И так - весь регион. В момент, когда кажется, что он уже окончательно ушел от России, происходит нечто прямо противоположное. А затем - наоборот. Все сложно.