Секса в большом городе больше нет субботнее чтение

Они все еще здесь - Кэрри, Шарлотта, Миранда, парой заплаток появляется даже Саманта. Новая страница культового Sex and the City («Секс в большом городе»), сериал And Just Like That… («И просто так…») переживает третий сезон. И зрители - тоже. Но если в оригинале мы вместе с героинями исследовали секс, одиночество, дружбу и неповторимый Нью-Йорк, то теперь мы смотрим, как эти же женщины сражаются с реальностью, сценарием и стилистами. И чаще проигрывают. Cериал оторвался от всего, что когда-то делало оригинал великим.

Когда у AJLT выходит новая серия, соцсети мгновенно взрываются. В них сотни скриншотов, язвительных ремарок и мемов типа «Что это было?» или «Если цель авторов - сделать Кэрри абсолютно неприятной, то молодцы! Это успех сезона».

Или: «Это уже не роман с Нью-Йорком. Это колонка из журнала пенсионеров про менопаузу и мобильные приложения».

Но если в оригинале мы вместе с героинями исследовали секс, одиночество, дружбу и неповторимый Нью-Йорк, то теперь мы смотрим, как эти же женщины сражаются с реальностью, сценарием и стилистами

Sex and the City родился в конце 90-х - Америка была на экономическом подъеме, интернет только начинался, Нью-Йорк был грязным, но романтичным, а либерализм еще не перешел в тревожную фазу самоанализа.

Кэрри - яркая, ироничная, непредсказуемая. Колумнистка о сексе, вечно в поиске любви и новой пары туфель. Курит, флиртует, влюбляется, боится обязательств.

Миранда борется за равенство на собраниях юристов в окружении сексистских идиотов.

Шарлотта - традиционная подруга, верит в любовь, брак и хороший фарфор.

Саманта спит с кем хочет - не потому, что феминизм, а потому, что нравится.

Кэрри в 90-х и начале 2000-х была иконой не потому, что знала ответы. А потому, что искала их. В одной серии она могла признаться, что у нее $957 на счету, а в другой - философствовать о токсичных холостяках. Она была остроумной, ранимой, местами наивной, но всегда живой: «Мне нравится держать деньги там, где я их вижу: в виде одежды в шкафу».

Кэрри в 2025-м говорит как человек, поглотивший за ночь все антидепрессанты.

Кэрри - яркая, ироничная, непредсказуемая. Колумнистка о сексе, вечно в поиске любви и новой пары туфель. Курит, флиртует, влюбляется, боится обязательств

«Я убираю мужчин из центра моего процесса исцеления».

Был и пятый главный герой - Нью-Йорк. Город, который казался бесконечным и глянцевым, как витрина Bergdorf Goodman. Кэрри шла по Мидтауну, Миранда назначала свидание в ресторане в Murray Hill, Шарлотта обсуждала галереи в Chelsea, Саманта устраивала вечеринки в клубах SoHo. Город жил вместе с ними. Камера скользила по улицам, фонтанам, лестницам brownstone-домов.

В 2025 году Нью-Йорк будто исчез. Местами он присутствует - но лишь как постановочный фон. Диалоги происходят в безликих интерьерах или в кафе, которые выглядят как декорации. Съемка стала стерильной. Улицы кажутся пустыми. Нет ни беготни, ни настоящего городского ритма, ни ощущения, что эти героини действительно живут в Нью-Йорке.

Сценарии каждой новой серии - мемы сами по себе. Персонажи говорят так, будто их пишет бот-копирайтер для лекции «Саморазвитие и аффирмации».

Кэрри: «Я разрешаю себе отпустить гетеронормативное горе». Миранда: «Я учусь отказываться от показной солидарности, заново соединяясь со своим подлинным голосом».

Сима: «Я переосмысливаю интимность через призму постколониальной независимости».

В 2025 году Нью-Йорк будто исчез. Местами он присутствует - но лишь как постановочный фон

В одной сцене Кэрри с новыми подругами (Симой и Лизой, которые даже в четыре руки так и не смогли заменить одну Саманту) обсуждает искусственный интеллект, онлайн-дейтинг и возрастные фильтры. Кто-то шутит про «цифровую менопаузу».

Кэрри: «Я слишком старая для алгоритмической любви?»

Лиза: «Нет, просто достаточно взрослая, чтобы преодолеть ее мудростью».

Кэрри вдруг не может пользоваться микроволновкой. Миранда забыла, как быть юристом. Шарлотта живет в параллельной реальности, где даже ее злость напоминает рекламу крема от морщин.

Это не женщины за 50. Это манекены, одетые в Balenciaga и обутые в метафоры.

А в «Сексе» были реплики, которые цитировали все:

«Я не могла не задаться вопросом...» «Он просто не влюблен в тебя».

«Может быть, мы сможем стать друг для друга родственными душами».

Диалоги и мода в «И просто так» ужасны - и не потому, что «все меняется», а потому, что исчезло главное: вкус, дерзость и внутренний ритм, который когда-то сделал Sex and the City культовым.

В одной сцене Кэрри с новыми подругами (Симой и Лизой, которые даже в четыре руки так и не смогли заменить одну Саманту) обсуждает искусственный интеллект, онлайн-дейтинг и возрастные фильтры

В оригинальном виде Патриция Филд создавала не просто наряды - она делала фэшн-линию частью драматургии. Каждое платье Кэрри - как абзац ее колонки. Шляпка в Париже, балетная пачка на автобусной остановке, Dior Newsprint Dress во время скандала с Бигом - все это становилось частью истории. Даже если look был сумасшедшим - он был смелым и говорящим.

В «И просто так» наряды будто сшиты для офф-бродвейской постановки, а не для живых женщин. Стилист Молли Роджерс унаследовала от Филд только склонность к эксцентричности, но потеряла ее вкус. В «Сексе» мода была оружием. Сейчас она стала музейной экспозицией. Да и то в запасниках.

В соцсетях пишут:

«Кажется, их одевают враги». «Кто в 2025 носит настолько нелепую шляпу в Нью-Йорке - кроме туристов на Halloween?» «Кэрри всегда одевалась дерзко, но с характером. Теперь - как безумная тетя из Болгарии, которая потерялась в отделе винтажного секонд-хенда».

Мода из оружия самовыражения в «Сексе» превратилась в вакханалию дорогих тряпок: кутюрные образы Кэрри в Dior бросали вызов, а теперь она и Шарлотта ходят по пентхаусам в дорогих, но безликих платьях Schiaparelli и Tory Burch. Манхэттен уже не пятый персонаж, а фон для глянцевых съемок; бары и спальни уступили место странной недвижимости и Zoom-чатам.

При Обаме сериал начал переоценку, но баланс между личным и политическим еще сохранялся, а героини воспринимались как культурные иконы

В самом начале Кэрри, Шарлотта, Миранда и Саманта были не просто персонажами — они являлись своего рода отражением либеральной Америки, в которой казалось, что свобода - это норма, зеркало эпохи Клинтона.

При Обаме сериал начал переоценку, но баланс между личным и политическим еще сохранялся, а героини воспринимались как культурные иконы - свобода личности и независимость женщины вошли в поп-мейнстрим.

Спин-офф And Just Like That… в 2021 казался робкой, но любопытной попыткой продолжения - эпоха первого пост-Трампа, попытки быть «правильными». Кстати, в оригинальном сериале Дональд Трамп собственной персоной был частью нью-йоркского ландшафта - он появлялся в сценах в Trump Tower и становился объектом шуток (Саманта называла его Big Mac). В сезоне 2025 о нем не говорят - при нем живут.

Старый SATC был дерзким. Там был секс, улица, стиль, одиночество, дружба и Нью-Йорк - настоящий, шумный, пыльный, живой. Это был сериал о женской автономии в эпоху, когда можно было хотеть «всего и сразу» - и никто особо не осуждал. AJLT вызывает одновременно шок, стыд, тоску, желание придушить Эйдана собственными руками и провести коллективный обряд экзорцизма над Кэрри.

Почему так произошло?

Кстати, в оригинальном сериале Дональд Трамп собственной персоной был частью нью‑йоркского ландшафта - он появлялся в сценах в Trump Tower и становился объектом шуток

Потому что сериал хочет быть «правильным» вместо того, чтобы быть живым. Он не показывает, как женщины чувствуют, - он проговаривает, как женщины должны думать. Раньше героини делали ошибки и блестяще их переживали. Сейчас - они читают лекции сами себе и рефлексируют с багетом. Вместо дерзости - растерянность. Все боятся сказать что-то неправильное. Оригинальный SATC был голосом Кэрри - честным, смешным, местами циничным. Новый сериал - как будто написан советом по репутационным рискам.

Но мы продолжаем смотреть. Это как обязательство перед собой прежней, двадцатилетней, с журналом Cosmo в метро и мечтой о тех самых туфлях. Потому что это - они. Или хотя бы их оболочка.

Мы включаем каждую серию, как включают старое семейное видео: чтобы понять, что мы уже не те. Чтобы проститься. Чтобы поплакать. Или - хотя бы посмеяться от ужаса. Потому что это якорь. Потому что, когда в жизни все меняется - ипотека, развод, пандемия, война, - нужно видеть знакомые лица. Даже если они теперь разговаривают пластмассовыми цитатами и выглядят так, будто их одевает дизайнер загородных интерьеров. Потому что, если уж просто так расставаться с мечтой о Нью-Йорке как городе свободы, то хотя бы вместе.