Трамп и Иран: дипломатический баланс или путь к войне? АНАЛИТИКА

В пятницу, 20 июня 2025 года, в Женеве состоялись переговоры министра иностранных дел Ирана Аббаса Арагчи с представителями «евротройки» (Великобритания, Франция, Германия) и главой дипломатии ЕС Каей Каллас. Встреча проходила в условиях полномасштабного конфликта между Ираном и Израилем, начавшегося 13 июня 2025 года после израильских ударов по иранским ядерным объектам. Переговоры стали первым очным контактом Арагчи с иностранными коллегами с начала эскалации, подчеркивая их значимость для Ирана, несмотря на жесткую позицию Тегерана. На фоне активных боевых действий, переброски американских сил к границам Ирана и внутриполитических процессов в США, Иран стремится отстаивать свои интересы, сохраняя ядерную программу как инструмент национального суверенитета, и готовится к возможным ответным мерам в случае дальнейшей эскалации.

Контекст переговоров: война и дипломатия

Переговоры в Женеве проходили в условиях беспрецедентной военной эскалации. С 13 июня Израиль нанес серию ударов по иранским ядерным объектам, включая комплексы в Исфахане, Натанзе и завод по производству центрифуг, а также по военным базам и нефтегазовой инфраструктуре. По данным ЦАХАЛ, операция «Восстающий лев» привела к ликвидации более 20 высокопоставленных командиров КСИР, включая командующего второй бригадой беспилотников Аминпура Джудаки, главу палестинского подразделения Саида Изади, главу генштаба Мохаммада Багери и командующего ВВС КСИР Амира Али Хаджизаде. Убиты также не менее девяти ученых-ядерщиков, что, по заявлению израильского министра иностранных дел Гидеона Саара, отдалило создание иранской ядерной бомбы на несколько лет. Иранские СМИ сообщают о 128–138 погибших, включая 300 мирных жителей, и около 900 раненых.

Иран ответил массированными ракетными обстрелами израильских городов, в том числе Тель-Авив, Хайфу, Бат-Ям и Беэр-Шеву. По данным ЦАХАЛ, Иран выпустил более 300 ракет и беспилотников, из которых около 99% были перехвачены системами ПВО «Железный купол», «Праща Давида» и «Стрела-3» при поддержке США, Великобритании и Иордании.

Тем не менее в Бат-Яме были разрушены жилые дома, в Реховоте и Хайфе зафиксированы жертвы, а в Беэр-Шеве ракета поразила район больницы «Сорока» — что Иран назвал ударом по расположенным поблизости военным объектам.

В Израиле погибло 24 человека, более 800 оказались ранены. Иранские удары, включая гиперзвуковые ракеты, продемонстрировали способность Тегерана наносить ущерб, несмотря на ослабление ПВО после израильских атак.

США усилили военное присутствие в регионе, перебросив более 40 тысяч военнослужащих, дополнительные истребители и авианосцы в ОАЭ, Иорданию и Саудовскую Аравию. Президент Дональд Трамп назвал израильские удары «превосходными», но подчеркнул, что США не участвовали в атаках, и выразил уверенность в возможности дипломатического урегулирования. Однако его вето на израильский план ликвидации аятоллы Али Хаменеи и сообщения о переговорах с Ираном через спецпосланника Стива Уиткоффа указывают на стремление избежать прямого вовлечения.

Позиция Ирана: принципиальность и прагматизм

Иран подошел к переговорам с четкой позицией: ядерная программа — неотъемлемая часть национальной безопасности, и она не подлежит ликвидации. Арагчи отверг предложения «евротройки» о «нулевом обогащении урана», ограничении ракетной программы и прекращении поддержки «Хезболлы», назвав их посягательством на суверенитет. Тегеран считает, что израильские удары и давление Запада направлены на срыв возможной ядерной сделки с США, о чем Арагчи заявил в Женеве. Верховный лидер Али Хаменеи в обращении к нации подчеркнул, что Иран «поставит сионистский режим на колени» и продолжит ракетные удары в ответ на агрессию.

Несмотря на потери, Иран демонстрирует военную стойкость. Удары по Израилю, включая операцию «Правдивое обещание — 3», показали, что ракетный арсенал Тегерана сохраняет потенциал, хотя израильские атаки уничтожили треть пусковых установок. Арагчи, переживший попытку покушения, организованного, по версии КСИР, израильскими агентами, использовал переговоры для демонстрации решимости Ирана вести диалог только на равных условиях. Его отказ пожать руки европейским коллегам подчеркнул непримиримость Тегерана к давлению.

Реакция Европы и роль США

«Евротройка» предложила «всеобъемлющие переговоры», включающие ядерные, ракетные и региональные вопросы, но эти инициативы были восприняты Ираном как попытка навязать западную повестку. Европа действует в координации с США, что подтверждают сообщения CNN о консультациях Вашингтона с Женевой. Президент Франции Эмманюэль Макрон призвал к деэскалации, но Иран считает, что Запад молчаливо поддерживает израильские атаки.

США, несмотря на военную поддержку Израиля, избегают прямого участия в конфликте. Трамп, наложивший вето на план ликвидации Хаменеи, стремится к дипломатии, о чем свидетельствуют контакты с Ираном через Уиткоффа и вице-президента Джей Ди Вэнса. Однако переброска сил в регион и заявления о готовности защищать американские базы повышают риск эскалации. Вероятность вступления США в конфликт остается умеренной (30–40%), так как Трамп, ориентированный на внутреннюю повестку, не хочет новой войны на Ближнем Востоке. В случае удара по американским объектам или союзникам, например, в Персидском заливе, вероятность может вырасти до 60%.

Влияние на рейтинг Трампа и реакция MAGA

Конфликт влияет на внутриполитическую ситуацию в США. Рейтинг Трампа, высокий после победы на выборах 2024 года, может пострадать в случае вовлечения в войну, чего избегают избиратели, поддерживающие его изоляционистскую риторику. Движение MAGA, выступающее за «Америку прежде всего», неоднозначно реагирует на эскалацию. Часть сторонников, согласно постам на X, приветствует израильские удары как борьбу с «иранской угрозой», но другие опасаются, что Трамп втянется в конфликт, противоречащий его обещаниям. В случае начала военных действий со стороны США, это может расколоть базу MAGA, особенно если война приведет к росту цен на нефть и экономическим трудностям.

Трамп балансирует между поддержкой Израиля и стремлением избежать войны. Его заявления о «превосходных» израильских ударах и готовности к сделке с Ираном направлены на сохранение имиджа сильного лидера, но без риска для рейтинга. Успешная дипломатия, например, новая ядерная сделка, могла бы укрепить его позиции, но провал переговоров или эскалация ослабят поддержку среди умеренных избирателей.

Ответные меры Ирана

Иран, несмотря на ущерб, сохраняет возможности для ответных действий. Потенциальные меры включают:

Усиление ракетных ударов: Тегеран может увеличить частоту и интенсивность атак на израильские города, используя гиперзвуковые ракеты и беспилотники. Удары по Хайфе и Тель-Авиву уже показали способность пробивать израильскую ПВО. Активизация прокси-сил: «Хезболла», хуситы и шиитские группировки в Ираке и Сирии могут усилить атаки на Израиль и американские базы. В апреле 2024 года подобные силы уже наносили удары по Израилю под командованием Ирана. Кибератаки: Иран может атаковать израильскую и американскую инфраструктуру, включая энергосистемы и финансовые сети, как ответ на удары по нефтегазовым объектам. Блокада Ормузского пролива: В крайнем случае Иран может попытаться перекрыть пролив, через который проходит 20% мировой нефти, что спровоцирует глобальный энергетический кризис. Ускорение ядерной программы: Если Тегеран сочтет, что санкции и удары неизбежны, он может возобновить обогащение урана до оружейного уровня, несмотря на риски.

Иранские власти, включая Хаменеи и КСИР, подчеркивают, что ответ будет «пропорциональным, но решительным». Удар по американским базам возможен только в случае прямой атаки США, чтобы избежать полномасштабной войны.

Итоги и перспективы: Иран в осаде, но не сломлен

Переговоры в Женеве не привели к прорыву. По данным The Wall Street Journal, стороны не достигли прогресса ни в вопросе прекращения боевых действий, ни в ядерной сделке. Иран продолжает ракетные удары, несмотря на ослабление ПВО и потери в командном составе, демонстрируя стойкость. Израильские атаки, поддержанные разведкой «Моссада» и американскими бункерными бомбами, нанесли серьезный ущерб, но не уничтожили ядерный потенциал Ирана полностью.

Для Ирана же переговоры стали платформой для заявления о своей позиции: Тегеран готов к диалогу, но не к капитуляции. Угрозы Израиля и присутствие американских сил укрепляют решимость защищать суверенитет. США, вероятно, продолжат избегать прямого участия, но их вовлеченность в случае эскалации может изменить баланс сил. Для Трампа конфликт — испытание, где дипломатический успех укрепит его позиции, а война ослабит. Иран, в свою очередь, будет наращивать давление через военные и прокси меры, стремясь сохранить региональное влияние.

Конфликт остается далек от завершения. Иран, несмотря на потери, сохраняет потенциал для сопротивления, а международное сообщество сталкивается с риском глобальной дестабилизации. Вопрос в том, сможет ли дипломатия предотвратить дальнейшую эскалацию, или регион погрузится в хаос, угрожающий мировой безопасности.