Возвращение Пехлеви в Иран: перспективы и последствия Экспертные мнения на

Старший сын последнего иранского шаха Реза Пехлеви уже ведёт встречи с членами Конгресса США и обсуждает план переходного периода в случае смены власти в стране. Об этом сообщает телеканал Fox News.

Обсуждения касаются сценариев развития Ирана после возможного ухода духовного лидера аятоллы Али Хаменеи из власти. Планирование постконфликтного устройства Ирана уже идёт. Это выделяет текущую ситуацию на фоне прошлых внешнеполитических операций США, подчёркивает Fox News. 

Насколько реалистична реставрация монархии в Иране? Захочет ли многомиллионное и многонациональное население страны отказаться от республиканской формы правления? И если не монархия с шахом во главе, то какое государственное устройство можно было бы создать? Какие есть альтернативы?

Известные иностранные политобозреватели поделились своей точкой зрения с Caliber.Az.

Грузинский политолог, эксперт по Ближнему Востоку Василий Папава считает, что реставрация монархии в случае полного краха исламской республики выглядит маловероятной.

«Монархические настроения в современном обществе остаются маргинальными и не имеют широкой поддержки. Несмотря на то, что в некоторых кругах существует ностальгия по периоду правления династии Пехлеви, связанная с модернизацией и экономическим ростом того времени, многие иранцы не склонны возвращаться к прошлому из-за негативных аспектов той эпохи, таких как коррупция, социальное неравенство и авторитаризм.

Политическая ситуация в стране сегодня сложна, и идея реставрации монархии воспринимается скорее, как исторический реванш. Внутренние настроения разнообразны, и монархисты не являются доминирующей политической силой. Внешние игроки могут рассматривать монархию как вариант стабилизации, однако внутри страны эта идея не пользуется массовой поддержкой.

В стране отсутствует сильная и объединённая оппозиция, способная предложить альтернативу режиму, включая монархическую. Существующие оппозиционные группы фрагментированы, а многие из них выступают за светские или демократические формы правления, но не за возврат к монархии.

Однако среди молодёжи заметны монархические настроения. Некоторые молодые люди связывают с восстановлением монархии надежды на налаживание отношений с Западом и расширение личных свобод, полагая, что возвращение к монархической форме правления может способствовать модернизации страны и открытию новых возможностей для граждан.

В контексте многолетнего противостояния между Ираном и Израилем любые действия, связанные с династией Пехлеви, воспринимаются в Иране как часть геополитического проекта, поддерживаемого Западом и израильским лобби.

В эпоху правления последнего шаха Мохаммеда Резы Пехлеви Иран и Израиль поддерживали тесные дипломатические, экономические и военные связи, что резко контрастирует с текущей враждебной политикой Исламской Республики Иран.

Однако династия Пехлеви, в частности Реза Пехлеви, сталкивается с серьёзным недоверием как внутри страны, так и в эмигрантских кругах. Его контакты с Израилем и попытки заручиться внешней поддержкой многими воспринимаются как политически неудачные, подрывающие легитимность монархического проекта. Критики утверждают, что подобные действия лишь укрепляют нарратив иранских властей, представляющих монархистов как инструмент западных и израильских интересов, стремящихся к дестабилизации Ирана.

Учитывая сложность этнического и политического устройства страны, а также опасения возможного распада, большинство внутренних и внешних игроков склоняются к поиску путей сохранения единства государства через постепенный переход к более современным формам управления, а не к реставрации монархии.

Несмотря на символическую привлекательность монархии для некоторых националистически настроенных групп, её восстановление воспринимается экспертами как утопический проект, не соответствующий реалиям современного иранского общества и его противостояния с Израилем.

В этом контексте брак принцессы Иман Пехлеви, внучки последнего шаха Ирана, с американским бизнесменом еврейского происхождения Брэдли Шерманом вызвал оживлённые дискуссии в интернет-пространстве.

Этот межконфессиональный союз воспринимается не как личное предательство, а как ещё одно звено в предполагаемом проекте Запада и Израиля по продвижению монархической реставрации. Это лишь усиливает скептицизм относительно перспектив возвращения династии Пехлеви к власти», — рассказал специалист.

По его мнению, большинство населения Ирана, учитывая его многомиллионный и многонациональный состав, вряд ли поддержит отказ от республиканской формы правления.

«Люди больше склоняются к идее светского и демократического устройства, нежели к монархии, которая ассоциируется с внешним влиянием.

Кроме того, монархисты часто воспринимаются как связанные с иностранными интересами, что снижает их легитимность в глазах населения.

Демократическая модель по западному образцу в Иране практически невозможна из-за исторических, культурных и религиозных особенностей. Многоэтническое и многоконфессиональное общество, глубокая укоренённость шиитского ислама и историческая роль централизованной власти как гаранта национального единства создают серьёзные барьеры для либеральной демократии.

Шахская политика вестернизации, секуляризма и репрессий в XX веке вызвала отторжение у шиитского духовенства и общества, что привело к революции 1979 года. Исламская республика, основанная на теократической модели и институте вилаят аль-факих, стала альтернативой западному влиянию, обеспечивая идеологическую и структурную стабильность.

Альтернативой монархии или текущей теократии могла бы стать гибридная конституционная республика с исламским акцентом. В такой системе верховный лидер сохранял бы символическую и арбитражную роль, подобно конституционному монарху, но с ограниченными полномочиями, а реальная законодательная власть принадлежала бы выборному парламенту, представляющему этнические и религиозные группы (персы, азербайджанцы, курды, сунниты).

Федерализация могла бы учесть региональное разнообразие Ирана и снизить риск сепаратизма, предоставляя автономию этническим и культурным группам. Однако внешние игроки неизбежно воспользуются этим, вмешиваясь во внутренние дела страны через вопросы автономии и прав меньшинств как рычаг давления на руководство.

Осознавая это, нынешний режим воспримет предложения о федерализации с крайним недоверием, опасаясь утраты контроля. Постепенное введение светских законов в экономике и образовании при сохранении исламских норм в социальной сфере могло бы смягчить сопротивление духовенства.

Тем не менее, реализация такой модели сталкивается с препятствиями: сопротивлением элит, риском общественного раскола и угрозой фрагментации, как в Ираке или Сирии. Без сильной централизованной власти переход к децентрализации требует крайней осторожности и постепенности», — полагает Папава.

Исполнительный директор Центра ближневосточных исследований (Киев) Игорь Семиволос считает, что пока это выглядит как делёж шкуры неубитого медведя, хотя активность сына иранского шаха можно понять — нужно держать руку на пульсе, чтобы в нужный момент не остаться в стороне.

«Планирование постконфликтного устройства Ирана, о котором вы упомянули, является общепринятой практикой для подобных институтов, как и разработка планов. Однако обычно всё происходит совсем не так, как предполагалось, поскольку прогнозировать что-либо в таких условиях крайне сложно.

Теперь о реставрации монархии. С точки зрения некоторых аналитиков в Вашингтоне, возвращение монархии кажется логичным с учётом политической традиции единоличного правления.

Хотя сам Реза Пехлеви клянётся, что выступает за демократию и республику, многие иранские оппозиционные деятели ему не верят. Ещё свежа в памяти провалившаяся коалиция оппозиционных сил, развал которой, по обвинениям, спровоцировал Пехлеви или его окружение, пытавшиеся перетянуть одеяло на себя.

Кстати, именно окружение Пехлеви вызывает наибольшую критику. Их обвиняют в чрезмерно правых взглядах и заговоре, результатом которого должно стать коронование сына шаха.

Что касается республики, то в Иране она фактически существует параллельно с принципом вилаят-е факих, введённым Хомейни. При некоторой доле воображения это управление можно сравнить с руководящей и направляющей ролью КПСС. То есть при условии проведения политических реформ, которые отменят принцип вилаят-е факих, трансформация Исламской Республики в светское государство вполне возможна», — допускает Семиволос.