Евгений Чаусовский: Роль Турции в системе безопасности Европы будет расти ИНТЕРВЬЮ

Для постсоветских стран крайне важно сохранять внутренний и внешнеполитический баланс — тот, который сегодня демонстрирует Азербайджан.

С приходом к власти президента США Дональда Трампа мировая политическая сцена начала заметно меняться. Перестраивается сама конфигурация глобальной системы безопасности, и пока остается неясным, каким будет будущее НАТО.

В то же время Европа все активнее обсуждает бюджеты на развитие собственной оборонной архитектуры, где ключевые роли отводятся Франции и Германии. Однако без участия Турции построение жизнеспособной европейской системы безопасности будет куда более затруднительным. Это может обострить противоречия в различных регионах.

О глобальных тенденциях и происходящих трансформациях в интервью Vesti.az рассказал старший аналитик Института Ньюлайнс, бывший ведущий аналитик по Евразии в компании Stratfor Евгений Чаусовский.

- В условиях текущих трансформаций системы безопасности Европы и Запада в целом, когда США все более неохотно финансируют европейскую безопасность, какие шаги может предпринять Европа в этих новых условиях?

 - Мы уже видели, как европейцы реагируют на многие шаги, предпринимаемые США, в том числе усиливая поддержку Украины, тогда как США проявляют большую сдержанность в предоставлении военной и экономической помощи Киеву. Таким образом, Европа берет на себя большую ответственность в этом вопросе. Кроме того, активно обсуждается повышение оборонных расходов, а также возможность создания новых форматов безопасности, таких как европейская армия. Франция даже поднимала вопрос о возможном расширении ядерного зонтика. Эти инициативы все еще находятся в процессе обсуждения, и многое будет зависеть от дальнейшего развития переговоров по урегулированию конфликта в Украине. Тем не менее, очевидно, что Европа движется в сторону большей автономии от США, хотя в отдельных случаях сотрудничество между Европой и США сохранится.

- На фоне текущего кризиса европейской безопасности, как можно оценить усилия Турции по усилению своей роли в архитектуре безопасности Европы, особенно с учетом призывов президента Реджепа Тайипа Эрдогана к более активному участию Анкары в этих процессах?

- Я считаю, что Турция действительно играет важную роль. Мы видели ее участие в переговорах по Украине, а также обсуждение возможности отправки миротворцев в случае достижения соглашения о прекращении огня. Кстати, этот вопрос также рассматривают европейские страны под руководством Франции и Великобритании.

Таким образом, вовлеченность Турции в систему безопасности ЕС, вероятно, будет расти, особенно на фоне того, что США сокращают свое присутствие в Европе и смещают фокус на Азию, в частности на Китай. В этом контексте Турция, наряду с Великобританией и Францией, может стать одной из ведущих стран в новой архитектуре безопасности Европы.

- Как в ближайшие пять лет изменится баланс влияния между США, Китаем и Россией в Евразии?

— Это сложный вопрос. Очевидно, что отношения между США, Китаем и Россией сейчас находятся в процессе трансформации. В рамках переговоров между США и Россией многое обсуждается в контексте уступок со стороны Вашингтона, таких как отказ от идеи вступления Украины в НАТО, признание того, что Киев не сможет вернуть часть оккупированных Россией территорий, и другие компромиссы.

Однако со стороны России подобных уступок пока не наблюдается. При этом ключевой целью США, вероятно, является попытка ослабить союз между Россией и Китаем, который в последние годы значительно укрепился как в экономической, так и в военной сфере. На данный момент Китай и Россия поддерживают тесные отношения и выступают в роли соперников США. Поэтому Вашингтон стремится изменить этот баланс, не рассчитывая на полный поворот России в сторону Запада, но пытаясь снизить уровень ее взаимодействия с Китаем. Победа одной из сторон в противостоянии между США и Китаем будет иметь колоссальные последствия, а Россия в этом уравнении может сыграть роль своеобразного «переключателя».

- С учетом трансформации системы европейской безопасности и изменений в глобальной политике, как эти процессы повлияют на постсоветские государства, особенно на Южном Кавказе и в Центральной Азии? Сможет ли Россия сохранить свое влияние в этих регионах или попытается его восстановить и усилить?

- Безусловно, Россия будет стремиться сохранить свое влияние в постсоветском пространстве. Однако ей уже приходится сталкиваться с серьезными вызовами. В Центральной Азии ее позиции все активнее вытесняет Китай, тогда как на Южном Кавказе усиливается влияние Турции. Яркий пример — недавняя победа Азербайджана в конфликте за Карабах, когда Москва, несмотря на союзнические обязательства перед Ереваном и военное присутствие в регионе, не смогла предотвратить развитие событий.

Россия пытается удерживать влияние в отдельных зонах, таких как Украина, однако в других регионах ее позиции заметно ослабляются. Это создает возможности для расширения влияния со стороны таких игроков, как Турция, Китай, а также — при определенных условиях — США и Евросоюза, которые действуют более избирательно и гибко.

Для постсоветских государств ключевым остается поиск устойчивого баланса интересов. В этом смысле Азербайджан демонстрирует эффективную модель — умело лавируя между различными центрами силы и сохраняя при этом самостоятельную внешнюю политику.

- Текущая геополитическая ситуация также создает новые возможности для конфликтов, особенно среди стран, недовольных существующими границами. Открывает ли новый контекст «окно возможностей» для глобальных конфликтов?

- Можно утверждать, что в многополярном мире, в котором мы сейчас живем, вероятность локальных конфликтов возрастает. Что касается глобальных конфликтов, то их вероятность будет зависеть от дальнейшего развития событий.

США в настоящее время стремятся завершить некоторые конфликты, например, войну в Украине, а также ряд конфликтов на Ближнем Востоке, чтобы сосредоточиться на Китае. Однако такие действия неизбежно вызывают каскадные эффекты, заставляя другие страны корректировать свою политику. Можно сказать, что мы вступаем в более динамичный период мировой политики. Это не обязательно приведет к глобальной войне, но создаст условия для новых кризисов и перестройки системы международных отношений.