Ни пушек, ни масла: экономические и военные проблемы Германии Аналитика Сергея Богдана

Три основные спецслужбы Германии намедни объявили Россию главной угрозой, а канцлер Мерц настойчиво говорит о необходимости укрепления военной мощи «ради мира». Эти подзабытые в долгое время процветавшей Германии темы появились в условиях, когда политической системе страны угрожает развал, экономика падает, а общественная безопасность расшатана до невозможности. Военная мобилизация не решит проблем, а окончательно похоронит ту Германию, какой мы ее знали после 1945 года. Кризисные явления давно наблюдаются и в других странах ЕС, но долгое время Германия держалась и стабилизировала остальной ЕС. Сейчас этому наступает конец.

Крах автопрома

Деньги в Германии, как и во всем ЕС, ощутимо теряют свою ценность. Рост инфляции в Евросоюзе вынудил власти Германии даже поставить вопрос об отказе от мелких монет. Коллега подсчитал, что за последние лет тридцать обычная булочка для бутерброда на завтрак подорожала раз так в сорок. Когда он жил в ГДР, она стоила 5 восточногерманских пфеннигов, равных 1,5 пфеннига ФРГ. После объединения она уже стоила 20 пфеннигов ФРГ, равных 10 евроцентам. После всех денежных реформ, введения евро и инфляции она стоит даже в самом дешевом исполнении 19 центов.

Стоимость недвижимости росла вместе с этими изменениями, а вот денег — нет. Напротив, посредством таких процессов сбережения населения элегантно изымались — в пользу банковско-финансовых учреждений, которые убеждали власти снимать все новые и новые ограничения на их махинации. Исходя из субъективных наблюдений, осмелимся предположить, что на сегодня у большинства немцев сбережений меньше, чем у населения бывшего СССР. А недвижимости так и подавно.

Деньги теряло не только население. Рекорды бьет и государственная задолженность ФРГ: в конце прошлого года она составила уже 2,5 трлн евро, а в этом продолжила расти, прибавляя более чем по 1% за квартал. Под порой сомнительные проекты правительство занимало деньги, а баланс этих проектов, к которым нынче добавилась война в Восточной Европе, оказывался убыточным. 

Это обеспечило зависимость правительства от финансового сектора, ведь последний, в отличие от населения, неплохо защищает свои деньги от инфляции, когда дает их взаймы, посредством плавающих процентных ставок.

Долги и кредиты были терпимы, пока у немцев была достойная работа, а у Германии — работающая экономика. Но в последние годы рабочие места стали быстро исчезать, а экономика — падать в пропасть. Особенно этот процесс ускорился после пандемии и отказа от российских ресурсов, сопровождаемого проблемами в нахождении альтернативных источников, чему способствовала недальновидная и догматичная внешняя политика, которая не позволила наладить поставки с того же Каспия или сопредельных с ним регионов. Прибавим сюда «энергетический переход» к использованию возобновляемых источников энергии, который в случае успешного завершения мог обеспечить германской и евросоюзовской экономике технологическое преимущество, но... остановился на полпути — ведь для его реализации нужно продолжать сотрудничество с Китаем, а отношения с последним портятся всё больше в угоду США.

США же вообще настаивают на отказе ЕС от «энергетического перехода». Вдобавок Вашингтон ограничивает и ключевую немецкую автопромышленность. Хотя после заключения главой Еврокомиссии Урсулой фон дер Ляйен полусекретного соглашения с президентом Трампом американские пошлины для ЕС и снижены до 15% вместо изначально обещанных 30%, но автомобили до сих пор не выведены из-под действия 25-процентных тарифов и неизвестно, будет ли это сделано — полное содержание июльского договорняка от публики скрывают.

В результате немецкий автопром не просто теряет рынки в США, но и не выдерживает конкуренции с китайскими производителями по всему миру.

Неделю назад были опубликованы очередные статистические сводки, согласно которым немецкий экспорт в августе, вопреки прогнозам, не вырос, а снова сократился на 0,5% в месячном выражении, до 129,7 миллиардов евро. 

Поставки в США вообще рухнули на 20% по сравнению с предыдущим годом. В результате посыпалось и промышленное производство: хотя аналитики предрекали его спад на 1%, в итоге он составил 4,3%, а в автопроме это были даже 18,5%.

В конце сентября «Фольксваген» подтвердил, что сократит 35 000 рабочих в Германии, а другой автопроизводитель, «Стеллантис», временно останавливал в этом месяце производство на своем заводе в немецком Айзенахе. То же самое «Стеллантис» делал и на заводах в Польше, Франции и Италии, но там автопромышленность не имеет столь решающего значения.

Впрочем, необязательно наблюдать за автопромом, чтобы заметить тревожные симптомы в немецкой экономике. Достаточно пройти по улицам или торговым центрам — увидав витрины пустующих торговых помещений, или обратить внимание на сокращение рабочего времени в работающих магазинах.

После нас — хоть потоп: политики снижают преступность через легализацию

На фоне отсутствия денег у государства и его учреждений, включая полицию, и на фоне экономического спада падает уровень общественной безопасности. Иллюстрацией тому стал новый план правящей партии христианских демократов в интересах повышения безопасности закрыть беспрепятственный вход в берлинское метро, поставив турникеты. Исторически оно всегда было открытым, а билеты проверялись внутри поездов. Потому это не заурядная дискуссия, а отказ от традиционного уклада жизни, поскольку правительство довело ситуацию до крайности.

При этом официальная статистика указывает на сокращение числа преступлений в Германии в последнее время. Но даже полиция признает, что оно связано с частичной легализацией «легких наркотиков», а «число насильственных преступлений и преступлений сексуального характера продолжает расти».

Действительно, следы наркоторговли видны и на некоторых улицах, и на некоторых линиях метро, а само потребление наркотиков стало почти беспрепятственным. В августе ведущий кандидат влиятельной партии «зеленых» в Берлине даже предложил прекратить уголовное преследование за малые дозы тяжелых наркотиков. Немецкие эксперты отметили, что это выглядит «актом отчаяния» в ситуации, когда власти не справляются с морем веществ, угрожающих обществу тотальной деградацией. Предложения такие в ФРГ выдвигаются не впервые, обычно с аргументацией, что это позволит сократить доходы преступных группировок (никто не говорит о том, что это же снизит и цены на кокаин, сделав его еще более доступным).

Сходная повестка — по легализации легких наркотиков, отмены ответственности за потребление иных с ползучим разрешением всё большего фактического оборота — продвигается псевдолиберальными элитами по всему миру. Особенно лицемерно такие планы выглядят на фоне ужесточения борьбы с курением и алкоголем.

Но, махнув рукой на наркотики, власти не смогли справиться и с насильственными преступлениями. Берлин захлестнула волна преступлений с использованием ножей, а групповые побоища уже не вызывают удивления. Когда в августе афганская банда численностью в 15 человек атаковала с ножами сирийцев неподалеку от берлинской ратуши, где сидит городское начальство, а в сентябре подобное нападение повторилось там же, то это привлекло внимание лишь из-за человеческих жертв.

Инциденты такого рода учащаются по всей ФРГ. Вследствие недофинансирования и сокращения госструктур и экономического спада посыпалась некогда эффективная система интеграции мигрантов. На фоне краха интеграционных механизмов население Германии встревожено дальнейшими перспективами прироста числа мигрантов. Отсюда антимигрантская политическая повестка дня, которая сначала сформировалась у оппозиции, а сейчас всё более продвигается и правящими партиями.

В этой же связи амбициозная политика ФРГ (да и ЕС) прежних лет заметно скукожилась и ныне среди своих фактических приоритетов включает весьма скромные задачи выдворения мигрантов. 

Например, давно идут переговоры с новым сирийским руководством о репатриации сирийцев, а на этой неделе стало известно о европейских переговорах со всеми сторонами ливийского конфликта, чтобы они снова не пускали беженцев к границам ЕС, и даже с украинскими беженцами обращаются всё жестче. Один из лидеров правящей партии, премьер Баварии Маркус Зёдер недавно открыто потребовал лишить работоспособных украинцев так называемого гражданского пособия.

Германия, которую мы потеряли

Страна находится в кризисе и нуждается в решающих реформах. Именно системный кризис стал причиной подъема внесистемной нелиберальной оппозиции. Но вместо устранения причины, партии либерального истеблишмента сосредоточились на симптомах, а именно, на борьбе с внесистемной оппозицией.

Параллельно они сделали ставку на наращивание военной мощи как средстве решения внешнеполитических проблем.

С первым пунктом получается не очень удачно. «Альтернатива для Германии» хотя и не пользуется поддержкой большинства населения, но с начала этого года обошла последнего своего конкурента — христианских демократов — и стала самой популярной политической силой на национальном уровне, пользуясь симпатиями уже более чем каждого четвертого избирателя. И она продолжает расти, как показали сентябрьские муниципальные выборы в области Северный Рейн-Вестфалия. Эта область наряду с Баварией и Баден-Вюртембергом считается важнейшим центром экономики ФРГ, долгое время в ней доминировали старые партии истеблишмента, прежде всего социал-демократы, но с заметным присутствием и христианских демократов.

На этих выборах «Альтернатива» добилась прорыва даже в этом старом либеральном бастионе, причем избиратели уходили к «Альтернативе» именно от социал-демократов. В итоге «Альтернатива» смогла выйти на третье место, получив 14,5% голосов (на 9,4% выше, чем в 2020 году). Это пока не позволяет ей взять власть, но сам динамизм заметен, а он привлекает все больше денег и поддержки. Это заметно по контактам между окружением Трампа и «Альтернативой».

Новая политическая сила со спорными взглядами неумолимо идет к власти в т. ч. и потому, что дорогу ей торит нынешнее руководство своим неуклюжим противодействием, либеральным догматизмом и неэффективной политикой. 

Закончиться все может скверно. Ведь «Альтернатива» не просто грозит обрушить нынешний политический режим. К ней очень отрицательно относится множество оппонентов. Еще никогда я не видел столько сорванных и испорченных агитплакатов как на нескольких последних выборах, причем все сорванные плакаты были «Альтернативы».

В завершение можно сказать: лет пятнадцать назад от приезда в Германию из постсоветской страны складывалось ощущение перемещения в качественно иной мир, где больше денег, лучше товары, где можно без труда дойти до нужного чиновника, где порядок на улицах, где есть правила для всех. И это не было субъективным впечатлением — зарплаты отличались в разы, а охранники были лишь в дорогих и крупных магазинах. Сейчас же все иначе, контрасты Германии с основной частью Восточной Европы сглаживаются. Те же зарплаты, и отличаются уже не в разы, а на проценты, во многих областях вроде строительства нормой стал «черный нал», а на остановках висят плакаты с призывами вступать в ряды Вооруженных сил, похожие на свои аналоги по ту сторону фронта, только их пока гораздо меньше.

Импульсы политического, социального и экономического кризисов усиливают друг друга и накладываются на политику и милитаризацию.

Радикальная политическая трансформация Германии важна, поскольку ранее она, благодаря своему осторожному отношению к военным вопросам, играла сдерживающую роль в ЕС-НАТО. Впрочем, долгое время это союзники по антигитлеровской коалиции поддерживали в центре Европы «вакуум силы» и останавливали милитаристские порывы.

Сейчас Германия де-факто возвращается в свою старую историческую роль могущественной в военном смысле европейской державы, которую для нее выкроили прусские короли и генералы. 

Вспоминается, как лет двадцать назад один немецкий дипломат в Минске любил многозначительно рассуждать, что Пруссия не исчезла, она как спящая красавица — может и проснуться, когда настанет время...