Тело не врет: как научиться слышать себя до диагноза Интервью с врачом Эстер Вавилонской

Наша сегодняшняя гостья говорит о медицине как о языке, на котором тело рассказывает свою историю. О психосоматике – как о диалоге между болью и смыслом. О женщине – как о системе, в которой всё связано: гормоны, чувства, родовая память, культура.

В интервью Media.Az врач-психотерапевт, кандидат медицинских наук, клинический психолог и гинеколог Эстер Вавилонская рассказала о том, как слышать себя до того, как тело начнет «кричать»; почему восточная женщина – это не загадка, а глубина; как врач может быть не только специалистом, но и проводником к внутренней опоре.

Наша собеседница – член женской лиги Российского еврейского конгресса, представитель лиги по странам ОАЭ и Африки. Практикуя в Баку, она соединяет западные медицинские подходы с восточной культурной чувствительностью.

– Расскажите, пожалуйста, немного о себе.

– Как говорила моя бабушка, мы – древние евреи, с корнями, уходящими в Персию, Ирак – это по отцовской линии. По материнской – ашкенази, выходцы из Европы. Я родилась в немецком городе Веймар в семье военнослужащего, но всегда ощущала в себе восточную природу. Мне близка эта культура, она отзывается во мне на каком-то глубинном уровне.

С самого начала моя жизнь была связана с дисциплиной, структурой и одновременно с ощущением движения, перемен. Это, возможно, и предопределило мою тягу к познанию, к глубине.

– И какое вы получили профессиональное образование?

– Я получила фундаментальное медицинское образование. У меня действующий сертификат акушера-гинеколога. Помимо этого я изучала психиатрию, сексологию, клиническую психологию, эмоционально-фокусированную терапию по американской модели, а также другие направления, которые я интегрировала в свою практику.

В частности, женский психоанализ я изучала у французского психоаналитика при Высшей школе экономики. Психиатрию – в альма-матер, Первом Московском государственном медицинском университете имени Сеченова. А эндокринологию я проходила в Российском университете дружбы народов.

Но главное, что я ценю в своей практике, – это опыт. Только он способен дать настоящие результаты. Поэтому просто доктором меня назвать сложно – мой путь шире, многослойнее. И каждый новый шаг – это не просто диплом или сертификат, а расширение горизонтов, чтобы быть полезной тем, кто приходит ко мне за помощью.

– Ваш переезд в Баку был продиктован работой или личными обстоятельствами?

– Действительно, почти четыре года назад меня пригласили в столицу Азербайджана прочитать лекции для женщин. Я до сих пор помню, какой отклик вызвали те выступления: женщины подходили после мероприятий, делились своими историями, говорили, что им не хватает специалиста, который бы говорил с ними на понятном языке, – языке души. С тех пор я стала приезжать в Баку чаще, хотя основная моя работа по-прежнему связана с Москвой.

Безусловно, переезд в столицу Азербайджана стал естественным продолжением моего пути. Это было сочетание профессионального интереса и внутреннего зова. Меня вдохновила возможность развивать в регионе, где на культурном уровне глубоко понимают, как тесно связаны душа и тело, направление психосоматики.

А Баку – это удивительное место, где восточная мудрость встречается с западным подходом к медицине. Такая почва особенно благоприятна для моей работы и моего внутреннего роста. Здесь я чувствую себя на своем месте. Гостеприимство, тепло, открытость бакинцев – всё это вызывает во мне чувство родства. Я вижу, чувствую, понимаю людей здесь. Мне по-настоящему комфортно.

К тому же в Баку живет моя семья. И сегодня этот город для меня уже чем-то больше, чем просто точка на карте – он стал домом.

– Давайте вернемся к вашей профессиональной истории: каким образом вы перешли от гинекологии к психологии?

– Это не было резким поворотом – скорее, органичным продолжением моего профессионального и человеческого пути. Работая гинекологом, я всё чаще сталкивалась с ситуациями, когда за физическими симптомами – будь то хронические боли, нарушения цикла или бесплодие – скрывались глубинные внутренние процессы. Мне приходилось видеть, как стандартные схемы лечения помогают, но не всегда приносят устойчивый результат. Особенно в случаях, когда не удавалось выявить органических причин, а симптомы возвращались вновь и вновь. Это заставило меня задуматься: возможно, я лечу не то, что действительно требует внимания.

Поворотным моментом стал случай с парой, которая не могла зачать ребенка. Женщина была абсолютно здорова: все репродуктивные функции, гормональный фон – всё в пределах нормы. Однако беременность не наступала. И тогда я впервые осознала: причина может быть не в теле, а в психике, в эмоциональных блоках, в непроговоренном, в неосознанном.

Так начался мой путь в сторону психосоматики. Я стала всё глубже погружаться в психологию, изучать телесно-ориентированные подходы, эмоционально-фокусированную терапию, психоанализ. Мне важно было не просто расширить арсенал методов, а понять, как тело и психика взаимодействуют, как одно отражает другое.

Этот интерес не был отвлеченным – он рождался из живого опыта, из встреч с женщинами, чьи тела говорили за них, когда слова были невозможны. Я искала ответы, потому что чувствовала ответственность. Так постепенно сложилась моя собственная биопсихосоциальная модель, в которой болезнь – это не враг, а послание. И задачей врача было услышать его.

– Насколько мне известно, к этому подключилось еще глубокое изучение эндокринологии. Почему вы сочли это необходимым и как связаны данные направления?

– Для меня каждый человек – как бриллиант, который нужно найти, очистить и дать ему возможность снова засиять. Есть такое выражение: «нет темноты в человеке, есть просто место, куда ещё не попал луч света». Эндокринология всегда была частью моей профессиональной базы – я закончила медицинский институт, и понимание гормональной регуляции сопровождало меня с самого начала. Но в какой-то момент почувствовала, что нужно углубиться именно в эту область.

Сейчас мы живем в мире, где психоэмоциональные нагрузки стали нормой, и это напрямую влияет на здоровье. Представьте себе треугольник: психика – нервная система – эндокринная система. Когда человек сталкивается со стрессом, психика посылает сигналы в мозг. Гипоталамус и гипофиз – «дирижеры» этой системы – отдают команды надпочечникам, щитовидной железе, яичникам. Выбрасываются гормоны стресса: кортизол, адреналин.

Если стресс становится хроническим, этот механизм начинает давать сбои. Нарушается менструальный цикл, овуляция, работа щитовидной железы. Всё это напрямую влияет на гинекологическое здоровье. Эндокринология в этом контексте – не просто наука, а мост между психикой и телом. Именно поэтому я углубилась в изучение эндокринных механизмов – чтобы видеть картину целиком и помогать точечно, с пониманием глубинных причин.

– На данный момент, с учетом вашей специализации и опыта, к вам чаще всего обращаются как к кому?

– Сегодня медицина переживает трансформацию – она становится системной. И я сама давно ощущаю себя не просто врачом узкой специализации, а системным доктором. Ко мне обращаются не только как к гинекологу или психотерапевту, а как к специалисту, способному увидеть человека целиком.

Современный подход – это персонализированная, продуктивная, позитивная и патогенетическая медицина. Она не про то, чтобы просто снять симптом, а про то, чтобы понять, почему он возник. Ведь органы и системы не существуют изолированно. Всё связано: психика, гормоны, нервная система, образ жизни, эмоциональные переживания. Поэтому ко мне приходят как к тому, кто может собрать всё воедино, кто умеет слушать не только тело, но и душу. Иными словами, я ищу, где нарушилась гармония, и помогаю ее восстановить.

– К каким основным причинам развития психосоматических заболеваний вы приходите?

– Психосоматика – это не просто взаимодействие тела и психики. Это язык, на котором внутренние конфликты, непрожитые эмоции и травмы начинают говорить через тело. За годы практики я выделила несколько ключевых причин, которые чаще всего лежат в основе психосоматических расстройств:

– Хронический стресс и выученная беспомощность. Когда человек долго живет в ситуации, которую не может изменить или контролировать, организм адаптируется к постоянному напряжению. Это состояние становится фоном, и тело начинает реагировать – через сбои, симптомы, болезни.

– Непрожитые и подавленные эмоции. Гнев, обида, вина, страх – если их не выразить, они не исчезают. Они уходят внутрь, в тело, и находят там свое слабое звено, проявляясь в виде симптомов.

– Внутренние конфликты. Один из самых распространенных – между «должен» и «хочу». Когда человек живет не в согласии с собой, тело начинает сопротивляться и сигнализировать.

– Вторичная выгода. Иногда болезнь становится способом получить то, чего не хватает: внимание, заботу, возможность остановиться, избежать давления. Это происходит неосознанно, но очень точно.

– Травматический опыт. Чаще всего он исходит из детства. То, что не было прожито, осмыслено, интегрировано, остается внутри и может проявляться спустя годы.

– Деструктивные установки и убеждения. Мысли вроде «я недостоин любви», «мир опасен», «я должен страдать» – не просто фразы. Это внутренние программы, которые могут буквально переписывать работу тела, программируя его на болезнь.

– Какие методы профилактики психосоматических расстройств вы считаете наиболее эффективными?

– Для меня самая эффективная профилактика – это экология внутреннего мира.

Первое – это осознанность и эмоциональная гигиена. Необходимо учиться распознавать свои чувства, называть их, проживать и выражать экологично – без подавления и разрушения. Эмоции, которые не находят выхода, уходят внутрь и начинают говорить через тело.

Второе – забота о нервной системе. Регулярный качественный сон, сбалансированное питание, физическая активность – это не просто рекомендации, а основа устойчивости. Нервная система – наш фундамент, и, если он расшатан, тело начинает компенсировать.

Третье – работа с границами. Умение говорить «нет», защищать свое психологическое пространство – навык, который напрямую влияет на здоровье. Нарушенные границы – это постоянное напряжение, а значит, хронический стресс.

Четвертое – практики отдыха и расслабления. Медитация, прогулки на природе, хобби, цифровой детокс – всё, что возвращает нас к себе, к телу, к моменту. Это не роскошь, а необходимость.

И, наконец, своевременная психотерапия. Не следует ждать, пока станет плохо, – надо воспринимать работу с психологом как часть заботы о себе, как инструмент роста, профилактики, осмысления.

Психосоматика – это не про болезнь, а про диалог. И если мы научимся слышать себя раньше, чем тело начнет кричать – жизнь станет более здоровой.

– Все ли заболевания можно считать психосоматическими? А если речь идет о болезни маленького ребенка?

– Безусловно, не все. Существуют заболевания с четкой органической, генетической или инфекционной природой, где психологический компонент не является первичным. Острые инфекции, травмы, наследственные патологии – всё это требует специфического медицинского подхода.

Однако то, как человек болеет, как реагирует на лечение, как проходит восстановление – всегда имеет психологическую составляющую. Психосоматический компонент может не быть причиной, но он почти всегда участвует в процессе. Он модулирует выраженность симптомов, восприимчивость к терапии.

Что касается детей, особенно младшего возраста, здесь всё еще тоньше. Маленький ребенок – это часто «симптомоноситель» семейной системы. Он бессознательно считывает напряжение между родителями, мамину тревогу, непрожитую травму и выражает это через тело.

Частые ОРВИ, аллергии, энурез – это не всегда просто физиология. Иногда это сигнал о неблагополучии в эмоциональном поле семьи. Ребенок не может сказать словами, но его тело говорит.

– В народе говорят: «если болит спина – человек несет непосильную ношу, проблемы с горлом или щитовидкой – это невысказанность, гинекологические заболевания – обиды на мужчин». Насколько эти интерпретации соответствуют действительности?

– Это скорее архетипические метафоры, которые удивительно точно отражают базовые психосоматические механизмы. Они помогают нам интуитивно почувствовать связь между телом и внутренним состоянием, но важно помнить: за каждым симптомом стоит индивидуальная история, и нельзя сводить всё к универсальным формулировкам.

Так, боль в спине действительно часто связана с ощущением отсутствия поддержки, с перенапряжением, с грузом ответственности, который человек несет в одиночку. Горло и щитовидная железа – это зона самовыражения, и нарушения здесь могут возникать, когда человек «проглатывает» обиду, не может высказать правду, отстоять свое мнение. Гинекологические заболевания – это не просто «обида на мужчин», а гораздо более глубокие внутренние конфликты: неприятие собственной женственности, сексуальные травмы, чувство вины, особенно связанное с темой материнства. Однако в клинической практике мы обязаны идти от метафоры к точной диагностике.

– Учитывая вашу специализацию в гинекологии, вы часто сталкиваетесь с бесплодием ваших пациенток и помогаете им стать мамами. Как проявляется психосоматика в подобных случаях?

– Репродуктивная система – тонкий индикатор внутреннего состояния женщины, и я вижу несколько ключевых причин, которые могут блокировать наступление беременности даже при хорошем физическом здоровье:

1) сверхконтроль и тревога – организм воспринимает стресс от постоянных попыток забеременеть как небезопасные условия для вынашивания;

2) внутренние конфликты – например, подсознательный страх материнства, неуверенность в партнере или в собственных силах;

3) неразрешенные травмы – особенно негативный опыт отношений с матерью, который может порождать страх повторить его;

4) идентичность «больной» – когда после долгих лет обследований и лечения женщина начинает подсознательно воспринимать себя как «бесплодную», и это становится частью ее внутреннего образа.

Когда мы начинаем работать с этими блоками, то убираем тревогу, возвращаем женщине ощущение внутреннего покоя и доверия к себе. Тогда тело «отпускает» ситуацию и наступает то, чего семья ждала годами, – беременность.

– Кстати, кто к вам обращается чаще – женщины или представители сильного пола?

– Приходят и те, и другие. Всё зависит не столько от пола, сколько от уровня осознанности самого человека. Безусловно, женщин больше – это естественно, учитывая мою гинекологическую специализацию. Но в последние годы чаще стали обращаться и мужчины. Они хотят разобраться в себе, хотят укрепить отношения, сохранить семью. Это очень ценно.

– А с какими запросами к вам приходят дамы?

– На первом месте – отношения, бесплодие, лишний вес, проблемы, связанные с климактерическим периодом. Это глубокие вопросы, которые затрагивают саму суть женской жизни.

– На ваш взгляд, меняется ли женская аудитория?

– Сегодня всё больше женщин приходят с готовностью говорить о том, что раньше произносилось шепотом. Даже такие темы, которые еще недавно были табуированы, сегодня начинают звучать – пусть пока тихо, но уже с достоинством.

Отдельно хочу сказать о женщинах, особенно восточных. Я вижу, как они меняются. Становятся более осознанными, открытыми к себе. И моя задача – донести до них, что не нужно сравнивать себя с другими. Мы сильны не тем, что у нас «как у всех», а тем, что у нас есть своё. И именно с этого начинается путь к себе.

– К слову, отличается ли психосоматика у женщин и мужчин? Можно ли сказать, что дамы страдают от нее чаще – из-за эмоциональности и особенностей гормональной системы?

– Женщины не страдают чаще – они просто по-другому выражают психосоматические расстройства и чаще обращаются за помощью. Это связано не только с биологией, но и с культурными сценариями. Мужское воспитание часто запрещает открытое выражение эмоций, поэтому у представителей сильного пола психосоматика проявляется иначе.

К примеру, сердечно-сосудистые заболевания – гипертония, инфаркты – часто связаны с непрожитым гневом. Проблемы с желудочно-кишечным трактом – язвы, синдром раздраженного кишечника – отражают «неперевариваемые» жизненные ситуации. Сексуальные дисфункции – как следствие подавленных эмоций, тревоги, внутреннего напряжения.

Женщины же, в силу большей эмоциональной восприимчивости и гормональных колебаний, действительно более склонны к нарушениям в эндокринной и гинекологической сферах.

– Как строится лечение после постановки диагноза и выявления психосоматической природы заболевания? Достаточно ли решить проблему только на ментальном уровне?

– Лечение всегда должно быть комплексным. Психосоматика – это не про выбор между телом и психикой, а про их неразрывную связь. Поэтому работать нужно сразу на нескольких уровнях:

1) медицинский блок – мы не отменяем необходимое медикаментозное или иное лечение, назначенное врачом, потому что тело действительно болит и ему нужно помочь;

2) психологический блок – параллельно начинается глубинная психотерапевтическая работа, направленная на поиск и проработку истинных причин, тех внутренних конфликтов и переживаний, которые могли стать пусковым механизмом;

3) работа с образом жизни – мы корректируем режим сна, питания, физическую активность, потому что тело должно получить поддержку и на уровне повседневных привычек.

Решить проблему только на ментальном уровне часто недостаточно. Если болезнь уже «материализовалась», она требует внимания и на телесном уровне. Но и игнорировать психику – значит лечить только следствие, а не причину. Поэтому я всегда за целостный подход: только так можно не просто снять симптом, а действительно изменить внутреннюю структуру, чтобы болезнь не возвращалась в новой форме.

– Какие характерные особенности пациентов вы отмечаете именно в Азербайджане?

– В Стране огней я особенно чувствую глубокую связь между темой семьи и психосоматикой. Семья в Азербайджане – огромная ценность, и это, безусловно, прекрасно. Но именно эта ценность иногда становится источником внутреннего напряжения, которое отражается в теле.

Кроме того, для жителей Азербайджана характерен высокий уровень ответственности перед семьей – когда человек живет не столько для себя, сколько ради других. Наблюдается также сильное влияние родных на принятие личных решений – особенно у женщин. Здесь тема «что скажут люди?» является мощным источником хронического стресса, который пронизывает повседневную жизнь.

Безусловно, всё это создает особые психосоматические запросы. Часто они связаны с чувством долга, невозможностью выстроить личные границы, необходимостью соответствовать высоким ожиданиям – не только семьи, но и общества.

– Поделитесь, пожалуйста, самыми запоминающимися историями из вашей практики.

– Одна из самых показательных – история женщины с многолетним бесплодием неясного генеза. Все медицинские обследования и процедуры не давали результата. И только в процессе глубинной работы мы обнаружили, что в ее роду была трагическая история, о которой в семье не говорили, – потеря ребенка у бабушки. Это была непрожитая травма, семейное табу, вытесненное из сознания, но живущее в теле.

Когда мы смогли «вернуть» эту историю в семейное поле, дать ей место, «отгоревать» и отпустить, произошло то, что невозможно объяснить только физиологией: женщина практически сразу забеременела. Это был яркий пример того, как мы бессознательно храним верность родовым сценариям, повторяем их, пока не осознаем и не освободим.

– И напоследок: что бы вы пожелали нашим читателям для сохранения здоровья – и физического, и ментального?

– Хотелось бы пожелать каждому стать для себя самым любящим родителем и лучшим другом. Прислушивайтесь к телу – оно мудрее любого врача. Давайте себе право на отдых и ошибки, не стремитесь быть идеальными. Благодарите свое тело за каждый день, заботьтесь о нем с уважением и теплом. Выражайте чувства – не копите ни любовь, ни обиды.

Здоровье – это не просто отсутствие болезней, а состояние внутренней гармонии. Стремитесь к балансу, развивайте психологическую грамотность, двигайтесь, дышите, заботьтесь о себе!

Наталья Гулиева